Владимир Лизичев - Москва — Маньпупунёр. Том II

В разных органах и местах, ветвях и самых маленьких веточках системы поддерживались своё давление, скорости, объёмы, сила и температура кровотока. При необходимости, коррекции этих параметров мог подвергаться как участок, так и блок, состоящий из разнородных участков, в исключительных случаях менялись общие параметры системы и, тогда например — человек часами плавал в ледяной воде. Изменялись физико-химические свойства и компоненты крови. При этом, заметно отличались от усреднённых показателей её: общий объем, текучесть, плотность, температура, кислотность, наличие солей. Менялись — давление плазмы, количество переносимого кислорода и других газов, различных ферментов, гемоглобина, железа и белков. И так далее и тому подобное.

Каждый элемент, секция и участок жили и трудились без передышки, своей личной жизнью, и вместе с тем составляли единое целое, подчинённое воле координатора процесса. Но он тоже, являлся элементом другой системы более высокого уровня, в свою очередь, изменчивой и зависящей от множества внешних факторов, таких как температура, затраты сил на те или иные работы, сон и отдых, травмы, болезни, стрессы и тому подобное. С учётом того, что кровь на всем протяжении, своего пути к сердцу и обратно, постоянно меняла консистенцию, какие-то бледные её потоки уходили через капилляры вообще непонятно куда, возможно питая эти органы, а может быть перерабатывались ими, как отбросы или яды. Другие, наоборот вливались внутрь и дополняли её состав.

Вся эта кухня работала под управлением одного главного, сотни средних и тысячи тысяч участковых дирижёров, как если бы мы свели в линию сотню крупных симфонических оркестров и попросили при различиях в составе, типах инструментов и времени отведённого на исполнение, выдать слушателю музыкальный шедевр.

Но резонанса, а тем паче диссонансов не было. Оркестр работал практически безупречно. Какой же сервер и программы нужны, чтобы всю эту махину держать в узде, предположу — видимо на участках работали ещё и свои маршрутизаторы, усилители и роутеры.

Но если это ещё как-то можно было понять, попытаться объяснить, то следующая жизнь внутреннего мира человека не поддавалась нормальной логике. Начну с того, что все органы слабо светились, едва заметно в диапазоне человеческого видения, но в других — эти органы не просто сообщали фотонами света и цвета о себе каким-то внутренним наблюдателям организма, но также переговаривались друг с другом по-соседски, передавали что-то через одного соседа другим и вообще отдалённым.

Все шумело и кричало, пело и шелестело страницами служебной информации в этом третьем мире, походившем на старый советский дворик, где жители 3—4 домов все друг про друга знали и бабушки заменяли Би-Би-Си и «Голос Америки». Внутри жил целый город в мерцании и движении электрических огней, блеске рекламы и всполохах прожекторов. Чётко прослеживался мощный поток света в центре города, его главная магистраль — спинной мозг и отдельные связанные освещением транспортных путей и узлов деловые и спальные районы. Рублёвка — головной мозг, переливалась морем огней красивого голубого, синего и реже других цветов. Каким образом химические реакции организма трансформировались в накопители, а затем и излучатели частиц и волн света?

Соответственно, поскольку был предыдущий то был, конечно же и мир энергетических силовых полей, их ССС видел как плывущие сгустки и волчки, живущие на гребнях электромагнитных и иных волн — летящих, и медленно ползущих, пересекающихся, налагающихся друг на друга и образующих резонансы, усиливающие передаваемую энергию, либо способствующие её затуханию. Достигали эти волны до тех или иных мест, причём не обязательно каких-то органов, а именно мест.

Пучки волн и сгустки этой энергии, силовые выбросы её протуберанцев исходили из общей силовой структуры. Она отдалённо напоминала ель, опираясь комлем в анус, вершиной в родничок на голове. По стволу закручивались до ветвей и далее по ним распространялись вихри красного, жёлтого, изредка голубого цвета нестерпимой яркости и мощи (может быть это была плазма). Другие шли выше до следующих утолщений — веток и двоились, троились, как лапки только не зелёные, те бушевали в основном внутри энергетического ствола, видимо срез его, если бы удалось таковой сделать, был похож на кругляк обычного дерева, с той лишь разницей, что внутренние слои были мощнее, шире наружных.