Андрей Дмитрук - Смертеплаватели

Неожиданно для всех размыкает губы майя. Сидя прямо, точно обелиск, индеец выше всех нас на голову. Мне нелегко смотреть на него подолгу. Глаза Ахава жутко скошены к переносице, всё лицо в глубоких шрамах: одни раны нанесены тщательно, образуя узор, другие явно сделаны наотмашь, в пылу самоистязания… Зачем Сфера восстановила этот ужас? Она ведь воскрешает людей здоровыми!..

И тут же я отвечаю себе: увечья Ахава, его косоглазость и сплющенный с боков череп — это части духовного, а не телесного облика…

— Мужчина виноват, если женщина возвышает голос и капризничает, — назидательно басит майя. — Значит, он не держит её в руках, он не глава дома своего. Тогда начинаются беды — в семье и в мире…

Поскольку индеец своим неожиданным вступлением не примирил спорящих, Зоя и киник опять сцепляются. Она кричит что-то про Анну Комнин, мудрейшую из женщин, написавшую книгу про славное царствование своего брата, «Алексиаду»; Левкий остроумно, но несправедливо приписывает «вашим учёным ослицам» ослабление народа, приведшее к падению ромейского царства… Ощущаю под столом удар под щиколотке. Это Крис. Сначала с помощью решительного движения ноги, затем кивком головы она зовет меня выйти вон… Право, какие знакомые манеры!

Свернув за угол веранды, мы с Кристиной курим, как в наши самые старые, школьные времена, когда нам и в голову не приходило сделать это дома. Вечерний снег растаял, недолго пролежав. Ночь так и не становится морозной, хоть пробило уже два часа; в воздухе влажно, из леса тянет лиственной прелью. Оттуда вдруг укалывает пара зелёных огней, — может быть, лесной житель ждёт подачки… Я привык, а Крис невольно поёживается под накинутой шубкой.

— Надо было взять сюда бутылку чего покрепче, — дрожа, говорит она.

— Опасно, — как можно серьезнее, отвечаю я. — Река рядом.

— Ну и что?

— После крепкого может потянуть ловить в ней луну [107] …Л о в и т ь в н е й л у н у — намёк на китайскую легенду о поэте Ли Бо, который, будучи пьяным, пытался поймать луну, отражавшуюся в реке Цан, выпал из лодки и утонул. .

Крис смеётся:

— Ну, знаешь, Днепр — не Цан, а мы с тобой не поэты…

Потом она снова мрачнеет.

— Понимаешь, Лесик, я оказалась… слабее, чем я думала, — почти шепчет Крис, лихорадочно затягиваясь сигаретой. — Я ничего, совершенно ничего не хочу… только чтобы всё вернулось и стало в точности, как было. Наш домоград, наша компания, вечеринки… и прочее. Понимаешь меня?

Истерическим жестом Крис бросает окурок наземь, затаптывает его носком серебристой туфельки. Я молча жду. Вот сейчас она вспомнит о нём , о своей нелепой любви, не вписавшейся в рамки нового мира… Нет. Ни слова, ни вздоха. Сильны чары Виолы, и вытерта из памяти людской злополучная «щука в море»…

— Так ведь нет ничего проще, — отвечаю с нарочитой бодростью. — Домоград на месте, — вон он светится, — мы все живы-здоровы. Эдик Хрузин сегодня связывался, он окончательно выбрал музыку и дает концерты; сейчас — в секторе Шангри-Ла, за Ураном…

— За Уралом ? — не расслышав, переспрашивает она.

— Да нет, планета есть такая — Уран. А за ней страна в Космосе, Шангри-Ла. Сектор Сферы…

Снова молчание. Трещат сучки в лесу под тяжелой мягкою лапой. Я молча отдаю команду — повысить температуру воздуха вокруг нас градусов на пять, и Крис перестаёт стучать зубами.

Вздохнув, она снова начинает:

— Вот, видишь: выбрал музыку, гастролирует. И все, между прочим, так! Каждый нашел себе занятие. Равиль звонил из африканской развёртки, из империи Чаки, что ли. Он, видишь ли, в своей Политакадемии получил звание ханьлиня [108] Х а н ь л и н ь — традиционное китайское учёное звание, равное академику; буквально «лес кистей». — и хочет продолжать дипломатическую карьеру. Теперь у зулусов вроде консультанта по вхождению в мировое сообщество… Лада — ещё лучше: поступила экспертом по денежным системам в межвременную таможню… Ты тоже наверняка при деле. Нет?

— В общем, да. Пресс-центр при группе Канта и Дхармараджи. Научная журналистика…

— Тоже неплохо… Одна я, как куст обкошенный.

— Ну, так займись чем-нибудь! Кто мешает? От тебя только этого и ждут. Фронт работ — вся Вселенная…

Раздраженно щёлкнув зажигалкой, Крис починает новую длинную «More».

— Все правильно. Ждут ! Да только я ничего не хочу давать этим… ждущим!

— Ну, мать, извини, — тебя понять…

Она придвигается ближе. Губы Крис у самых моих губ; чую тесноту в груди, сладость во рту… просыпается старое вожделение?