Сергей Бобров: Спецификация идитола

Фьюрс соскочил с трамвая и почти бегом направился домой. На повороте он налетел на какого то респектабельного мужчину с очень черными зубами и насмешливым видом.

— Простите! — сказал Фьюрс, остановившись и отдуваясь.

— Вы, по-видимому, куда то очень спешите? — вежливо поинтересовался незнакомец, все же стоя у него на дороге.

— Вот именно, спешу, — сказал покрасневший Фьюрс, — простите.

— Пожалуйста, — сказал незнакомец, — не беспокойтесь. Я, напротив, никуда не спешу — и не хотите ли зайти в кафе, запить наше столкновение?

Фьюрс замялся. С одной стороны это странно, с другой, поскольку он виноват в том, что бегает по улицам как лошадь, отказывать неловко.

— Скажите, — добавил незнакомец, — не встречал ли я вас в Банке Диггльса. Если не ошибаюсь, в нейтральном секретариате условных текущих счетов?

Фьюрс попал в этот секретариат только сегодня и ошибка незнакомца поэтому была весьма лестной. Так или иначе, но в конце концов он решил, что четверть часа больше или меньше — разница не большая, и они пошли в кафе. Однако из кафе Фьюрс выполз не через четверть часа, а через полтора часа. Он был немножко пьян и мрачен до чрезвычайности. От его радости не осталось и следа.

Если подумать и рассудить: он сидит у Диггльса в банке четвертый год. Он всегда исполнял ревностно и аккуратно все, что ему поручали. Однажды даже он накрыл одного гуся с подложным аккредитивом и тем избавил банк от крупной неприятности. А аккредитив пролез уже через все инстанции, и не попадись он ему в руки, бродяга получил бы деньги — да и был таков. Он же всегда относился к службе со рвением — и потому заметил некоторые неисправности в подписях. Да. А другие этого не заметили. Ну и что же? Ну и в конце концов — да, он сыт, конечно, но у него одни костюм, у жены то же… а потом вот эта шляпка (она так мило надувает губки, когда говорит об этой шляпке). Да, а Эпсор катает на автомобилях или проигрывает целые кучи золота в бридж. А он должен мотаться на трамваях и проч. Это — несправедливо. Но с другой стороны… нет лучше об этом и не думать. Это чорт знает что! И как он посмел, эта свинья? Подумать только: — устроить так, чтобы он мог пройти в стальную кладовую Диггльс-банка! Нет, дудки. А шляпка?.. Он сказал, что он ручается, что ничего имеющего реальную ценность не будет похищено. Подозрительная фраза. Он ручается далее, что через полчаса за этим Фьюрс с женой уедут в Сибирь, а оттуда в Америку — и ни один чорт их не найдет. Но — нет, это уж, знаете, слишком. А Эпсор со своим бриджем?.. а шляпка?.. а ферма в Америке?..

И вдруг он увидал опять своего недавнего знакомца.

Они остановились. Фьюрс честно выложил ему все, что он думает о людях такого типа, которые и т. д. Но через два дня Фьюрс и жена его уже сели на пароход, который отправлялся в Одессу.

Полицейский Гелл влез сегодня домой без четверти одиннадцать. Он был в грязи, голоден, как собака, и весь мокрый.

Он уверял, что только сегодня понял, какая мерзость полицейская служба; вас гоняют, как чорта. Вы не имеете ни минуты свободной. Наконец, от вас требуют, чтобы вы рисковали вашей жизнью — во имя чего, во имя чего, спрашиваю я вас? Вот сегодня, извольте-с: несчастный Вильс отправлен в больницу и доктор сказал, что у него надломлен спинной хребет, как вам это нравится? Что будет делать семья? Пенсия! Знаем мы эту пенсию!

Однако, горячий ужин, вообще говоря, полезнее разговоров. Как бы ни была неприятна служба, но когда есть крыша над головой, еда и семья — терпеть можно. Чорт с ними, в конечном счете.

Но миловидная девушка, сестра жены Гелла, не соглашалась с этим. Все это гадости и ложь. «Знаем, — ответил Гелл с полным ртом, — ты ведь живая агитация справедливости. Когда твою милость сделают Министром Исповеданий, не забудь об нас грешных…» и захохотал. Девушка рассмеялась вместе с ним. Он добрый малый, этот Гелл, хороший муж и настоящий мужчина. Но нельзя быть таким снисходительным в вопросах, которые касаются жизни людей. Дальше суждение текло следующим образом… ежели он так думает, если он уступает судьбе кое-где, в нем есть что то от особой мужской слабости… Дело женщины поддержать мужчину в этой его слабости. И она оглядела стол, встала и принесла ему горчицы.

— Где вы работали нынче, — спросила жена, с удовольствием наблюдавшая за его насыщением.

— Мм, — сказал он гримасничая, — в разных, знаешь ли, местах. Да, да… видишь ли, — и он понизил голос, — большие, бо-олышие неприятности там, в сферах, все с ног сбились. Украли, понимаешь ли, планы какой-то крепости… Тссс… это очень серьезно. Мы гонялись за кем то на моторной лодке и ни беса лысого не поймали. Никто не знает толком в чем дело. Знает Вильс, да еще частный сыщик: я не знаю его — он поймал револьверную пулю в плечо. Вот как. Да, я не желал бы такого наглядного обучения.