Алексей Хохлатов - Неосфера 2053. Эпоха после блокчейн [litres с оптимизированными иллюстрациями]

Может быть это и хорошо: многие болезни лечатся через обострение, причём, лечатся наверняка, но как бы там ни было, а криптовалюты стали если не запрещать, то по крайней мере ограничивать, используя при этом аккуратный термин «легализация». При этом саму технологию брали на вооружение, считали полезной. Но какой же блокчейн без своей криптовалюты? Как поддерживать эту многотысячную, а в случае с биткойном – многомиллионную компьютерную сеть перепроверки достоверности данных и действий иначе как платой за каждую операцию по проведению транзакции? И плата эта осуществлялась автоматически криптовалютой, а не бумажками или банковскими карточками. К двадцатому году блокчейн-технологии стали заслуженно набирать огромные обороты и популярность.

Первое, что было внедрено – это автоматизация реестров недвижимости, автомобилей и вообще собственности как таковой. Упразднение института нотариусов, как очень энергоёмкого и малоэффективного инструмента, занимающего огромное количество людского ресурса, произошло следом за этим. Ведь всё, что требуется от нотариата – это подтверждение сделки в деталях и личностях. Так это легко реализуемо в смартконтракте, когда двум зарегистрированным в блокчейне людям достаточно отправить друг другу письма, например, о праве наследства, и единственный посредник этой договорённости – техника – послужит гарантом исполнения, то есть автоматической передачи прав на имущество умершего наследнику, ибо сама смерть будет также автоматически определена программным способом. И сделано это будет беспристрастно, моментально и точно, что гарантируется технологией блокчейн. А главное – практически бесплатно! Для этого объект наследования и все заинтересованные лица должны быть в блокчейн-реестре.

Криптовалютам всё-таки суждено было победить. Не все страны приветствовали даже это название, в корне которого присутствовала «валюта». Не всем нравилась конкуренция, которую они могли составить стандартным валютам, подконтрольным Федеральной Резервной Системе. Но и не всем нравилась ФРС! И вот это было жарко… Спорили взахлёб и до потасовок, прям как накануне эпохального референдума 2035 года, который я уже описал выше. Только общество тогда ещё было совсем сырым в техническом смысле этого слова, блокчейн-технологии ещё похорошему не были внедрены ни в одну сферу, но огромное число обывателей понимало, что им сулит эта набирающая популярность идея.

В общем, приятный мужской баритон в видео, которое нам показывали в зале музея, посвящённом финансовому аспекту человеческой цивилизации, резюмировал: общество нашло разумный компромисс, отказавшись от анонимности криптоденежных транзакций, но сохранив технологию блокчейн и криптовалюты как таковые. Массовый переток капитала из обычных валют в крипту произошёл после окончательной легализации этой сферы в конце 2022 года в большинстве стран мира. Вот это был настоящий рост их курсов! Многие разбогатели просто потому, что до 2019го закупились криптовалютами или «намайнили» их и умудрились не скинуть по бросовым курсам, которые периодически печалили всех участников криптосообщества при просадках.

Кстати, майнинг (добыча, создание криптомонет) также ушёл в прошлое, хотя был оправданным в случае появления биткойна, как первой криптовалюты, но впоследствии признан слишком энергозатратной процедурой, лишённой особого смысла. Криптовалюты создавали (майнили) во время рождения очередного блокчейн-решения за день или неделю в зависимости от мощности изначально создаваемой цепочки блоков.

Двадцатые годы ознаменовались широкой конкуренцией блокчейн-технологий. Одни и те же компании под одни и те же задачи заказывали исполнение блокчейн-систем у разработчиков разных блокчейн-решений. Побеждали те, кто оказывался надёжнее, проще и дешевле. Сейчас практически всё построено на принципах блокчейн, это кажется само собой разумеющимся, и трудно себе представить, как жили люди во времена обычного мусорного поддельного интернета. А когда-то и вообще – даже без оного.

Но в 2008 году, когда я написал свою экономическую диссертацию о символическом капитале, ни понятия «блокчейн», ни слова «биткойн» я не знал. Ещё бы – их тогда и не было! Более того, пока сам не занялся криптовалютами в 2017-м, я и не вспоминал о своей диссертации, которая сейчас хранится чуть ли не в главном зале музея Начала века как одно из величайших произведений человеческой изобретательской мысли. Почему я не защитил эту диссертацию, не придал ей тем самым веса? Наверное, было интересно написать, предложить, выговориться, а обивать пороги и проходить целый ряд формальных процедур – не прельщало. В семье тогда родился пятый ребёнок, а затем и шестой, у жены был рак, царствия ей небесного, я принял решение отправиться всем составом подальше от суеты столичной жизни, в край гор и моря, в двухэтажный домик моих абхазских друзей. И жизнь эта нам так понравилась, что, войдя во вкус, мы путешествовали после года в Абхазии ещё больше двух лет по непризнанной в те годы Турецкой Республике Северного Кипра, а потом и ещё два года непосредственно в Турции. Соскучившись по Родине, мы вернулись в Москву, и волею судеб, почти сразу после этого я познакомился со своей нынешней женой Евгенией, которая переехала жить к нам в столицу России.