Анна Семироль - Офелия

«Она опасна…»

Существо за стеклом замерло, словно кто-то сделал фотографию. Или будто время остановилось не только для медленно поворачивающейся вокруг себя девочки-актинии, но и даже для её странного платья. Застыли пышные кипенно-белые воланы и тонкие ленты, и лишь взгляд жил на белом-белом лице. И Питеру показалось, что той, с которой их разделяло толстое стекло, страшно и одиноко.

А через мгновенье русалка метнулась к иллюминатору, ощерив в оскале мелкие ровные зубы – идеально-острые зубы хищника. Люди, стоящие перед окном, подались назад.

- Она нас видит? – прозвучал испуганный голос Агаты. – Папа, она что – видит нас?!

- Успокойся. Да, видит. И воспринимает как угрозу, - обняв дочь за плечи, спокойно сказал мистер Палмер. – Это нормально, она абсолютно дикая. Но я её воспитаю. А ты, милая, не приближайся к кромке воды. И за Питером смотри, чтобы он…

- Я слышу, пап, - мрачно отозвался Питер за его спиной. – Я не подойду.

Леонард Палмер обернулся, нашёл сына взглядом, кивнул ему.

- Ну что ж, наша прекрасная Офелия перестала прятаться и явила себя. Предлагаю разойтись, - объявил хозяин дома и первым поднялся по лестнице; присутствующие потянулись за ним.

В гостиной возле иллюминатора остались только Питер и Ларри. Питер подошёл поближе, опёрся ладонями о стекло и вгляделся в темноту воды по ту сторону. Ничего. Будто девушка-цветок растворилась в одно мгновенье.

- Ларри, прости, - произнёс мальчик.

- Чего простить? – не отрывая взгляда от окна, спросил брат.

- Ну… я тебе не поверил. А ты правду мне сказал.

Питеру было стыдно. Будто он повёл себя с Ларри, как с заправским вруном. А брат хоть и был едким шутником и язвой, лгуном никогда не был.

- А, ерунда, - махнул рукой Ларри. – К тому же, она пряталась в гротах. Я бы тоже не поверил, если бы мне сказали, что в пруду у нас русалка. Хороша, да?

- Очень красивая… - прошептал Питер.

Размытый светлый силуэт мелькнул в глубине – и снова исчез. Питер отошёл, сел в кресло, его место у окна занял брат. Белый блик появлялся ещё несколько раз. Будто обитательница пруда ходила кругами у островка с подводными гротами.

- Мечется-то… Наверное, есть хочет, - прокомментировал Ларри. – Отец её три дня не кормил.

- Почему?

- Добивался, чтобы она сама к людям вышла. Первый этап дрессировки: показать, кто хозяин и кто даёт пищу.

- Так… никто же не даёт, - растерялся Питер. – Что она может понять, когда она там одна и еды нет?

Ларри бросил на него взгляд, полный недоумения. «Странно, подумал Питер. – Он ведёт себя так, будто ему тут неуютно».

- А давай её покормим? – предложил мальчишка. – Я с ней ужином поделюсь!

Брат невесело усмехнулся, пожал плечами, провёл пятернёй по зачёсанным назад густым тёмным волосам. Отцовский жест. Как Агата с возрастом начала копировать маму, так Ларри похож на папу. Только в отце больше уверенности в себе, а в Ларри – кладезь дурацких шуток. Только что-то сейчас он какой-то растерянный.

- Ладно, валим отсюда, - пробурчал старший брат, засунул руки в карманы брюк и, насвистывая, вышел за дверь.

Питер подошёл к иллюминатору вплотную и погладил толстое холодное стекло. Так странно оставаться наедине со своим же сном… Мальчишка чувствовал себя слегка обманутым. Он изо всех сил надеялся, что та, которую он видел несколько дней назад из окна оранжереи, окажется обычной девчонкой. С которой можно общаться, кататься на велосипеде, слушать музыку. С которой можно было бы подружиться.

- А ты не человек, - подвёл итог своим мыслям Питер, пытаясь разглядеть в воде хоть что-то. – Йон сказал, ты опасная. Я ему не хотел верить, потому что ты слишком красивая, чтобы быть опасной и злой. Но… Я не знаю, что ты такое. И можно ли с тобой общаться, тоже не знаю.

Он поднялся по лестнице, щёлкнул выключателем у двери. Свет погас, осталась лишь неоновая подсветка иллюминатора. Питер вернулся обратно, сел на пол перед окном.

- Мне кажется, ты не враг, - негромко сказал он. – Я сейчас подумал, как бы сам себя чувствовал на твоём месте. Знаешь… я бы в штаны наложил от страха, вот честно. Тут же для тебя не только люди чужие, но и мир вообще, да? Я вот почти взрослый, а расплакался бы. Ты плакать не умеешь, наверное. У тебя и так кругом вода.

У самого края иллюминатора что-то мелькнуло. Питер вытянул шею, стараясь увидеть скрытое от него рамой, и отпрянул обратно, встретившись с русалкой лицом к лицу. Она тоже испугалась, метнулась прочь.

- Фу, глупая, - выдохнул Питер, ощущая, как сильно колотится его сердце. – Я правда чуть не это… Напугала!