Анна Семироль - Офелия

Ребята оседлали велосипеды и покатили в сторону усадьбы Палмеров, горланя по пути «Тутти-фрутти» и «Говори со мной нежно». Йонас перестал хмуриться, распелся так, что дважды забывал, куда едет, и, раскинув руки и задрав голову к вечереющему небу, заруливал в придорожные кусты.

- Моя девчонка, Дэйзи, вот-вот сведёт меня с ума! – орали нестройным дуэтом мальчишки, вытаскивая велик из зарослей колючего можжевельника. – Девчонка Дэйзи сведёт меня с ума! Она знает, как любить меня, да-да! Парни, вы бы знали, что вытворяет она![1]

- А кстати, - приподняв бровь, произнёс Йонас. – Интересно, чего ж она такого вытворяла? Ты не думал?

- Это песня, - со знанием дела заявил Питер, вытаскивая ветки из-под заднего крыла велосипеда. – В ней слова просто для рифмы. Чего там думать?

Йонас сдвинул бейсболку и почесал затылок.

- Не, ну а вдруг она деревья пилила, как заправская лесопилка? Или могла живую свинью метнуть на десять шагов? – предположил он, еле сдерживая смех. – Не-не-не! Она могла пропукать американский гимн!

- Целиком! – добавил Питер и с хохотом повалился в кусты.

- Мистер Палмер, где ваше воспитание? – подражая тону Агаты, пробубнил Йонас, вытаскивая друга на дорогу вместе с велосипедом.

- Не смеши меня, дурак! – вытирая набежавшие слёзы, проскулил Питер. – Глянь, я леденцы рассыпал!

- Это дар муравьиному царю! – провозгласил Йонас и назидательно поднял вверх указательный палец.

- Царь слипнется, - прохихикал Питер и, присев на корточки, принялся собирать леденцы в кулёк.

До поворота к дому Питера они дошли пешком, толкая велосипеды в горку и неспешно обсуждая планы на лето. У Йонаса их традиционно не было, так как ему просто некуда было деваться от тётки, а Питер очень хотел съездить в Лондон с отцом и старшим братом. Мистер Палмер должен был представлять последнюю свою разработку на ежегодном автосалоне, и обещал взять младшего сына с собой поглазеть на самые красивые и редкие авто Британии. Питер предвкушал поездку, считая дни, оставшиеся на отрывном календаре.

- Йон, поехали с нами? – предложил он. – В отцовской машине места полно, я упрошу, чтобы тебя с собой взяли.

- Не, - смутился мальчишка. – Езжай ты. Я как-то… Ну, я лишний.

- Ты – друг! Ничего не «лишний»! Да отец тебя с радостью с нами возьмёт!

Йонас скорчил рожу, почесал между лопатками.

- Ты – Пит-Буду-Знаменит. А я этот… как оно там? Вспомнил! Оккупант. И давай не будем на эту тему. Ах-ха?

Питер почти обиделся, но вдруг понял, что Йону от его обиды будет ещё хуже. Что кроме Питера он так и ни с кем не подружился в деревне. Да и в Дувре, пожалуй, тоже. Деревенские дразнили белобрысого Йонаса «кляйне наци» и постоянно задирали. Хорошо, что кулаки у Йона были крепкими, да и на тумаки он не скупился. Плохо, что время шло, а друзей у него не прибавлялось. И Питер очень старался быть ему лучшим другом. И искренне верил, что это у него получается. Дело было даже не в конфетах и желании слушать истории про оттудышей. Просто Йонас нравился Питеру своей самостоятельностью, неизбалованностью, готовностью всегда помочь и поддержать. А ещё, что немаловажно, он принимал Пита таким, какой есть. Пожалуй, он был единственным, кто не пытался что-то в Питере улучшить или переделать. И Питер это очень ценил.

Вот и сейчас, видя, как погрустнели глаза и опустились уголки рта друга, Питеру очень захотелось сделать для Йонаса что-то хорошее и настоящее.

- Йон, а давай в саду шалаш построим? – предложил он. – Ну его, автосалон этот. Давай сделаем шалаш, будем рядом костёр жечь и жарить над огнём сосиски? И жить там будем всё лето. Чтобы тебе к тётке не возвращаться…

Йонас усмехнулся, кивнул без особого энтузиазма.

- Я бы с радостью. Но она меня найдёт и точно под замок посадит. И заставит постричься.

Он махнул рукой и медленно побрёл по обочине в сторону деревни, толкая велосипед вперёд. Питеру стало ужасно грустно. Он смотрел другу вслед и всё искал слова, чтобы вечер не становился таким грустным. «Нельзя ссориться перед закатом, - вспомнил он слова мамы. – Перед расставанием – тоже. Заканчивать день надо с лёгким сердцем».

Питер бросил велосипед посреди дороги и бегом помчался за Йонасом. Догнал, толкнул в плечо, и когда друг обернулся, протянул ему пакет с леденцами.

- Отдай тётке парочку, - пропыхтел Питер, запыхавшись. – Чтобы подобрела.

Йонас улыбнулся, взял кулёк с конфетами и задорно подмигнул:

- Тётка обломается. Она будет орать, а я – чувствовать себя королём. Потому что у меня будут леденцы, а у неё – нет. А шалаш мы с тобой построим. Обещаю. – он помолчал и добавил: - Только и ты мне кое-что пообещай.