Анна Семироль - Офелия

- Йон! Ой! Пусти её потише! Ай!

- Дай старушечке хоть чуть-чуть почувствовать себя молодой и резвой! – возразил Йонас и присвистнул: - Хлоя, вперёд! Ах-ха, молодец!

Миссис Палмер обомлела, когда мальчишки въехали в ворота усадьбы верхом.

- Мам, это Хлоя, - сразу выпалил Питер. – У нас найдётся хлебушек для неё?

- Миссис Палмер, она добрейшая, - заверил Йонас, спешиваясь. – Она старенькая, слегка глуховата, но существа прекраснее я ещё не встречал. Хлою отпустили погостить на часок. Мы пройдём к пруду?

- Да-да, - растеряно покивала Оливия Палмер. – Вы хотите показать Офелии лошадь?

- Именно! – просиял Йонас. – Им обеим понравится, я уверен.

- Тебе помочь спуститься? – обратилась Оливия к сыну.

- Не! Я доеду до пруда, а там скамейка, проще слезать будет.

Офелия подплыла к бортику сразу же, как Питер её позвал: похоже, русалочка уже давно ждала его, коротая время у решётки среди листьев водяных лилий. Увидев друга сидящим на чём-то живом и большом, она удивлённо открыла рот и застыла, рассматривая Хлою. Йонас на всякий случай отошёл в сторону, чтобы не вызывать у Офелии агрессии. Лошадь повела ушами, сделала осторожный шаг к воде и вытянула шею, шумно вдыхая розоватыми ноздрями.

- Это лошадка, ты узнала? – спросил Питер. – У тебя такая же, только игрушечная. А это настоящая.

Он неуклюже слез, в самый последний момент подвернул ногу и плюхнулся на отбитый зад. Замычал, потряс головой, потёр ушибленное место. Йонас за его спиной усмехнулся. Офелия тем временем приблизилась к ограждению вплотную, показавшись из воды по плечи. Несмело протянула руку лошади. Хлоя обнюхала узкую длиннопалую ладошку, склонилась над водой и заинтересованно потянулась к ушкам русалки. Питер смотрел на их знакомство, забыв о своих ушибах и затаив дыхание. Офелия разинула рот, улыбнулась щедро и счастливо, блеснув мелкими зубками.

- Нравится? – спросил Питер. – Лошадь. Хлоя. Как Питер, человек. Можно погладить, смотри.

Он присел на корточки рядом с бортиком, провёл рукой по бархатистой шее животного.

- Морду погладь, - негромко посоветовал Йонас. – Хлое нравится, когда ей нос и щёки трогают.

Русалочка от восторга закрутилась на месте, прижав к груди руки, расправила ушки парусами. Лошадь обнюхала её лицо и спокойно застыла, склонив голову к воде. Офелия осмелела, провела пальцами там, где гладил Питер, потом коснулась носа. Ребята улыбались, глядя на её счастье. Лошадь тихо пофыркивала, лениво взмахивала хвостом, отгоняя мух.

Неожиданно Офелия поднялась из воды по пояс, обняла добрую лошадиную морду ладонями, закрыла глаза и уткнулась в неё лицом. Хлоя попятилась, но почти тут же успокоилась, позволив маленькой водяной деве несколько бесконечных мгновений ощущать своё тепло, делиться чем-то, что невозможно высказать – только почувствовать. Бледные ладони с полупрозрачной тонкой кожей поглаживали кроткую светлую шерсть, трогали соловую гриву. Струились по спине русалки снежно-белые мокрые пряди. Лошадь шевелила бархатными ноздрями, словно гладила своим дыханием прекрасное лицо с опущенными ресницами.

- С ними всё в порядке? – шёпотом спросил Питер, наблюдая эти странные объятья.

- Более чем, - меланхолично отозвался Йонас. – Я для того и привёл Хлою. Оттудыши и лошади очень хорошо друг друга понимают.

- Они… общаются?

- Хлоя её лечит. Она её слышит её сердцем.

- А мы так можем? – с надеждой спросил Питер.

- Мы умели. А потом сами наизобретали слов, а перворечь навсегда забыли, — грустно ответил ему друг.

Офелия (эпизод тридцать шестой)

Шла последняя неделя августа. Дыхание океана, достигающее северных окрестностей Дувра, становилось всё холоднее. Яблоки в садах наливались соками, нежно розовели кожицей. В редкие ясные ночи с неба сыпались звёзды, а млечный путь было видно так хорошо и ярко, словно кто-то только-только пролил космическое молоко. Дожди шли всё чаще, и место кед в прихожей заняли резиновые сапоги. Отец отдал Питеру велосипед, тётка Йонаса смилостивилась над племянником, и друзья вдвоём катались по окрестным дорогам, с удовольствием проезжая по лужам, задрав ноги и вопя. Дважды к ним приезжал Кевин, и ребята выбирались на рыбалку. С ними всюду был Лу, который с каждым днём летал всё более уверенно. В присутствии посторонних смышлёный пикси прятался за пазуху Йонасу или в высокую траву, а когда мальчишки оставались одни, синепузый малыш клянчил у них конфеты, дурачился и требовал бесконечных игр. Иногда он куда-то улетал, но в течение получаса обязательно возвращался обратно.