Юрий Леляков - Смерть на орбите [СИ]

(И — пропуск? Но и… будто — некая «тень» того перевода!)

«…Это получалось при переводах с литературного языка. В научных текстах пошли такие обороты речи, перед которыми мы были бессильны. Нельзя было даже понять, где подлежащее, а где сказуемое… В общем, с новой системой кодирования информации мы справиться не смогли. Надо сказать, что мы не испытывали в ней никакой нужды. Всё, что нас интересовало, мы могли прочесть по-русски… Так и осталось непонятным для нас то, почему изучение иностранного языка считается у людей обязательным.

Как и предполагали люди, сначала мы овладевали всем… предлагаемым нам материалом быстро, но к концу 19-го года скорость уже заметно снизилась. В начале 20-го года стали обнаруживаться ещё и диспропорции. Если научную информацию, которая нас интересовала, мы усваивали по-прежнему быстро и легко, то так называемая «программа по литературе» не вызывала у нас никало интереса и продвигалась с большим трудом. Может быть, это и предопределило дальнейший ход событий…»

(Сразу — повеяло тревогой!)

«…В принципе мы могли бы продвинуться гораздо дальше, если бы не эта обязательная для всех людей и совершенно непонятная для киборгов «программа по литературе», к которой приходилось то и дело возвращаться, отрываясь от полезной информации. И на всё у людей был один ответ: всё это всегда должен был пройти каждый человек. А потом люди стали выражать беспокойство тем, что у нас, как они говорили, «затянулось приобщение к культурным ценностям человечества»… Виталий однажды сказал: «Я чувствую подсознанием, что такие «культурные ценности» нам не нужны, но не могу сформулировать этого в сознании и объяснить понятно для людей»…

Да, мы не хотели или не могли принять чего-то такого, что люди считали необходимым для нашего будущего. Наверно поэтому люди решили, что скорости обучения — наша и людей — уже сравнялись, хотя сравнялись только средние скорости…» (Как это?)

«…Итак, было решено начать наше совместное с людьми обучение с середины 8-го класса. Вообще-то Кременецкий и Нигматуллин настаивали на самом начале 8-го класса, но не получалось по времени…

…Решение было принято ещё 20 августа, а ведь ещё предстояло решить вопрос о том, где мы будем жить. Не годились ни общежитие, ни интернат — там сразу догадались бы… кто мы… Решено было поселить каждого из нас, на квартире у человека, по какой-то причине не имевшего своих детей, причём такого, который мог бы предоставить нам все возможней для интеллектуального совершенствования и утверждения в жизни. Несмотря на то, что вокруг нас соблюдалась государственная тайна, людей, неспособных иметь детей из-за генетических нарушений, оказалось более чем достаточно…

…Впрочем, это только сначала. Для решения этого вопроса была роздана комиссия во главе с Сунирой, и всё стало на свои места. Комиссия знакомила кандидатов в наши приёмные родители с их задачей и обязанностями, проверяла их прошлое, проводила социологические тесты. Поначалу мы не присутствовали на её заседаниях, нам доставались только результаты. Сунира боялся, что из-за недостаточного опыта мы можем выбрать не тех, кого надо. А так всё было ясно. Сразу откладывались в сторону анкеты, где в графе «местожительство» значились Англия, Япония, Западный Берлин…» (всё ещё — отдельный?) «…в ответах на вопросы о методах воспитания — намерения определять наши профессии, не считаясь с призванием, в других графах — «католик», «буддист», «боксёр-профессионал», «частный предприниматель», «наследник престола»… и даже: «осуждён за заражение гонореей»… Причём отбирали анкеты мы сами, винить тут было некого…»

(Всё же — сами? И… «буддист» — чем не подходит?)

«…В тех случаях, когда в анкетах мы не могли разобраться сами, нам помогали люди. Но и после всего этого претендентов стало лишь втрое меньше, чем раньше, то есть вдвое больше, чем надо. Тогда комиссия стала проводить их собеседования с нами… Вот тут нам пришлось хорошо подумать над нашим будущим. Четверых предстояло выбрать, четверых — отвергнуть. Впрочем, одни отказался в первый же день второго тура. Оказалось, он хотел взять на воспитание киборга, сходного по интеллекту с дошкольником…» (?) «…чтобы не было ни возни с пелёнками, ни «попыток непослушания и критики в мой адрес», как он выразился.

— А что бы вы сделали со мной, когда я достиг бы нынешнего уровня? — спросил я его.