Джек Вэнс - Лазурный мир

Что удерживало Хаста? Непредсказуемость Мерил Рохан, ее капризное поведение. Так же, как большинство островитян, она понимала сигнальные символы, но в то же время научилась писать от руки на манер Первоплавателей. Скляр Хаст, сосредоточенный на точности и элегантности сигнальных символов, считал словесную письменность неразборчивой, запутанной и неудобной. Его раздражало в ней отсутствие единообразия, хотя он признавал и даже ценил как профессионал единственный в своем роде индивидуальный стиль каждого мастера-наперсточника. Время от времени он интересовался: с какой целью Мерил Рохан научилась искусству письма от руки?

«Я научилась потому, что хочу прочитать Мемуары, — отвечала она. — И еще потому, что хочу стать лихоимкой».

Хаст не мог найти изъяна в таких стремлениях — по его мнению, каждый имел право добиваться осуществления своей мечты — но его озадачивали амбиции Мерил. «Зачем прилагать такие усилия? — спросил он. — Аналекты записаны сигнальными символами. В них сообщается сущность Мемуаров — и даже проясняется, так как Аналекты не содержат нелепостей и противоречий».

Мерил Рохан рассмеялась — ее веселье показалось Хасту странным: «Именно поэтому меня интересуют Мемуары! Нелепости, противоречия, непонятные намеки — я хочу знать, что они означают!»

«Они означают, что Первоплаватели, мужчины и женщины, высадившись на плоты, сначала находились в замешательстве и в отчаянии».

«Я хотела бы предпринять новое внимательное изучение Мемуаров, — возразила Мерил. — Хочу отметить каждую из нелепостей и попытаться понять ее, попытаться связать ее с другими нелепостями — потому что не верю, что составители Мемуаров считали эти отрывки нелепыми».

Скляр Хаст безразлично пожал плечами: «Кстати, твой отец предположил, что ты могла бы пройти испытание, если ты не против. В таком случае приходи ко мне в любое время после завтрашнего утра — к тому времени Корали Возелль уже уйдет».

Мерил поджала губы, выражая одновременно насмешку и раздражение: «Отец хочет выдать меня замуж раньше, чем этого хотелось бы мне. Благодарю, но я не желаю проходить испытание. Постольку, поскольку это касается меня, Корали может стараться ради тебя еще целую неделю, если ей так приспичило. Или целый месяц. Или круглый год».

«Как тебе угодно, — ответил Хаст. — Так или иначе, мы скорее всего только потеряли бы время, так как никакого родства душ у нас не наблюдается».

Вскоре после этого разговора Мерил Рохан покинула Транк, чтобы поступить в Академию лихоимцев на Четырехлистнике. Скляр Хаст не знал, упомянула ли Мерил отцу о его приглашении к испытанию, но впоследствии отношения между ним и Зандером охладели.

В свое время Мерил вернулась на Транк и привезла собственные копии Мемуаров. За годы, проведенные на Четырехлистнике, она изменилась: стала не такой беззаботной, не такой экспансивной, меньше стремилась высказывать мнения — и почти превратилась в красавицу, хотя осталась длинноногой и предпочитала некую не поддающуюся определению небрежность в том, что касалось одежды и манер. Скляр Хаст дважды предлагал ей пройти испытание. В первый раз она рассеянно отказала ему; во второй — всего лишь вчера или позавчера — сообщила, что Семм Войдервег собирался на ней жениться, отказавшись от права на испытание.

Хасту эта новость представлялась невероятной, тревожной, неприемлемой. Семм Войдервег, из касты хулиганов, был заступником Транка, то есть уступал престижем только Иксону Мирексу, арбитру плота. Тем не менее Скляр Хаст мог назвать дюжину причин, по которым Мерин Рохан не должна была выходить замуж за Войдервега. Не смущаясь, изложил ей эти причины: «Войдервег — пожилой человек! А ты еще почти девочка! Скорее всего, он — восьмого поколения! Может быть, девятого».

«Не так уж он стар. Лет на десять старше тебя, насколько я понимаю. И он десятого поколения».

«Ну, а ты — одиннадцатого. И я — одиннадцатого».

Мерил Рохан покосилась на него, слегка наклонив голову набок, и Хаст неожиданно осознал несколько вещей, на которые никогда раньше не обращал внимания: чистоту ее словно светящейся кожи, ее роскошные темные локоны, вызывающее выражение лица — когда-то казавшееся мальчишеским нахальством, а теперь превратившееся... в нечто другое.

«Вот еще! — пробормотал Скляр Хаст. — Вы оба спятили, два сапога пара. Он — потому что решил жениться без испытания, а ты — потому что согласна связать себя с семьей кормильца крагенов. Ты же знаешь, какой он касты? Всего лишь хулиганов».