Джек Вэнс - Парусник № 25 и другие рассказы

Радостное возбуждение кадетов остыло и сменилось почти похоронной торжественностью. Превращение Земли в далекое, ничтожное светлое пятнышко – потрясающий символ, вызывающий у человека ощущение, подобное чувству невозвратимой потери, подобное самой смерти. Самые впечатлительные кадеты – Саттон, фон Глюк, Острендер – не могли взглянуть в иллюминатор на корме без того, чтобы у них на глаза не наворачивались слезы. Даже у обходительного Калпеппера вызывала молчаливое почтение открывшаяся величественная картина: нестерпимо жгучий диск Солнца и жемчужина Земли, плывущая на бархатно-черном фоне среди тысяч мерцающих алмазных искорок звезд. Корабль плыл все дальше от Земли, все дальше от Солнца в бескрайние просторы, масштабы которых превосходили человеческое разумение. Впервые кадеты начали догадываться о том, что Генри Белт не преувеличивал, когда говорил о странных видениях. Их окружала смерть – покой и одиночество – пылающая звездами красота смерти, сулившая не забвение, а вечность… Потоки, россыпи звезд… знакомые созвездия, светила с гордыми названиями, звучащими в уме, как имена героев: Ахернар, Фомальгаут, Сад-аль-Сууд, Канопус…

Саттон не мог заставить себя взглянуть на небо. «Не то чтобы я боялся, – говорил он фон Глюку, – хотя, конечно, это своего рода страх. Бесконечность зовет меня, притягивает… Надо полагать, через некоторое время я с ней свыкнусь».

«Не уверен, что с ней можно свыкнуться, – отозвался фон Глюк. – Не удивлюсь, если космос может стать чем-то вроде психического наркотика, вызывающего неутолимую жажду – такую, что, вернувшись на Землю, мы будем чувствовать духоту и стеснение».

На борту устоялся повседневный распорядок жизни. Генри Белт казался уже не человеком, а стихийным капризом природы – таким, как шторм на море или гроза. Подобно любому стихийному бедствию, Белт никому не отдавал предпочтения и не прощал ни малейшего нарушения правил. За исключением персональных кают, ни одна деталь на борту корабля не ускользала от его внимания. От него вечно несло перегаром, и кадеты тайком обменивались догадками по поводу того, сколько бутылок виски Белт взял с собой. Независимо от степени его опьянения, однако, даже если его движения становились неуверенными, глаза Белта сохраняли проницательность и сосредоточенность, а слова, которые он произносил парадоксально мелодичным и звонким голосом, оставались безупречно разборчивыми.

Однажды Генри Белт – насосавшись, судя по всему, больше обычного – приказал всей команде надеть скафандры и проверить парус на наличие метеоритных пробоин. Приказ этот показался кадетам настолько странным, что они изумленно уставились на капитана.

«Господа, вас что-то задерживает? Вы не желаете прилагать усилия, привыкли роскошествовать и бездельничать? По-вашему, здесь у нас курорт на французской Ривьере? Полезайте в скафандры, живо! Минус тому, кто оденет его последний!»

Последним оказался Калпеппер. «Как это понимать? Соревноваться – ниже вашего достоинства? – пристал к нему Генри Белт. – Вы заработали минус».

Калпеппер задумался: «Сказать по правде, сэр, может быть, так оно и есть. Кто-то же должен был заработать минус? Почему бы не я?»

«Я презираю ваше отношение к делу, господин Калпеппер! И рассматриваю его, как намеренное сопротивление приказу».

«Прошу прощения, сэр. У меня не было такого намерения».

«Значит, вы считаете, что я ошибаюсь?» – Генри Белт пристально изучал физиономию Калпеппера.

«Да, сэр! – с подкупающей простотой ответил Калпеппер. – Вы ошибаетесь. Мой подход к делу вовсе не свидетельствует о нежелании выполнять приказы. Его, скорее, можно было бы назвать фаталистическим. Я смотрю на вещи с такой точки зрения. Если в конечном счете у меня накопится столько минусов, что вы откажетесь рекомендовать мое зачисление в офицерский состав, значит, я с самого начала не годился в астронавты».

Некоторое время Генри Белт не знал, чтó на это сказать, но затем по-волчьи оскалился: «Посмотрим, посмотрим, господин Калпеппер! Уверяю вас, в данный момент я вовсе не уверен в вашей способности работать в космосе. А теперь – все за борт! Проверьте обруч, парус, отражатель, растяжки и датчики! Даю вам два часа. По возвращении представьте подробный отчет о результатах инспекции. Насколько я помню, сейчас обязанности старшего вахтенного выполняет господин Линч. Господин Линч, вы представите отчет».

«Так точно, сэр!»