Владимир Коростелев - Кратолюция. 1.3.1. Флэш Пинтииба |1|

Мозг скинул напряжение. Снова вторгнулось неисполненное дело. Мгновенный прилив сил и энергии. Сине-желтая форма подтянута.

Пустой пролет. Никаких видеокамер и в помине не было. Но с опаской, озираясь, в стеснении в плечах Константин подходит к первым вратам. Прикладывает черный ручной браслет, чем-то напоминавший канувшие влету фитнес-трекеры. Проходит в маленький и ослепительно белый предбанник. Микрофоны начинают чуть шуметь, будто мудрые боги слегка обозначают свое присутствие, чтобы славой своего могущества не сжечь возлюбленные создания.

Возносится формула:

— Отворить замок с Диалога. Транслировать Сторону.

Радиусные врата перед Константином шустро разъезжаются, и космонавт оказывается в вожделенной зале. В самой большой и круглой по периметру зале «Никейской империи», технологически запланированной как корабельный Большой Бункер.

Диаметр мрачной и темной залы составлял 150 метров. Зала станции «Никейской империи» космоцива Эллино-Османский Диалог была вообще единственным местом на искусственном космическом объекте, где возможно было своими ногами хотя бы с налетом условности попасть на зеркальную эллинскую или зеркальную османскую сторону.

Дело в том, что зала рассекалась ровно пополам стеклянной перегородкой. Но это был не статичный забор, а стена, непрестанно и символично двигавшаяся вокруг неподвижного фонтана с пятью чашами.

Фонтана. Да. Фонтана. Символа местного богатства, роскоши и благополучия сверх меры на искусственном объекте, стесненном даже по примеркурианским меркам космоцивов.

Девушка с османского отражения, Хатидже, уже была на месте. Только в этот раз она вела себя немножко неспокойно… Хатидже, не под стать своей профессии, избегала прямого взгляда. Ее сердце будто бы гиперпульсировало, а не билось. Это чувствовалось даже через стекло.

Но перегородка двигалась. Диалог увековечивался. Константин и Хатидже тоже не задерживались, символично переходя вслед за стеклянной перегородкой вокруг оси фонтана, телесным движением подкрепляя Увековечиваемый Диалог.

Константин отчаянно добивался ее волнующего и прямого взгляда. Но Хатидже, засмущавшись доброго и расположенного рысканья глазами Константина, играючи спряталась за фонтан.

Мужчина пытался в этом затягивающем безмолвии заглянуть слева и справа от фонтана, но Хатидже отворачивалась от превосходящего смелостью взора.

Константину было показалось, что она не совладает с эмоциями… Но Хатидже вдруг заговорила умиротворенным голосом, зажженным невидимой мужчине надеждой:

— Я все рассчитала. Четыре секунды.

— Что «четыре секунды»? — он аж опешил.

— Если я что-нибудь брошу маленькое, диаметром не более 1,5 см в коронную чашу, то в фундаментальной пятой чаше оно будет через 4 секунды.

— Ты… Эй!

Девушка что-то уронила в первую высшую чашу. Константин испуганно достал руки из карманов и впился взглядом в фундаментальную чашу. Там ударила в воде маленькая флэшка, которую он мгновенно словил рукой из воды.

— Я просто шаловница.

Теперь он увидел ее глаза, но его мозг уже переключился и не давал напиться ее взглядом.

— Что там?

— Ну, — она закраснелась. — Я не могу все выразить словами… Прости, но мне пора.

— Мы же еще встретимся?

Она повернула голову:

— Да. И даже ближе, чем когда бы то ни было.

И Хатидже выбежала из залы через распахнувшиеся радиусные врата.

Константин, ошеломленный, вернулся, не озираясь и не примеряясь, в кубрик 3—6). От переживаний и спешки отраженный эллином никак не мог попасть круглой флэшкой, подобной монете, в разъем. Из-за этого он чуть не погнул ребра. Но наконец-то удалось.

Экран монитора, видимо, сам не ожидал: но сначала были помехи… Потом лицо Хатидже в шлеме… Потом опять черно-белая рябь, мятое полотно. Потом лицо Хатидже без шлема… Запись явно редактировалось нервно и впопыхах. Видимо, писалась не одна версия, шлифовалась, но с сучками. Однако… Вроде видеопоток стабилизировался. Хатидже смотрела в правый угол экрана. А потом прямо в центр, где ее со всех сторон просматривали крохотные камеры.

— Я последняя, у кого остались деления, не считая Лоцмана Османа. Больше занять не у кого… Даже у заслуживающих доверия вицеистов. Новые деления не будут… И последние я потрачу на замки нашего следующего Диалога. Прости… На Землю мы вернемся в разные подразделения и, может быть, никогда больше не сможем отворить замки с Диалога. Я… Я… Не смогла бы выдержать твоего гнева лицом к лицу, на дистанции вытянутой руки, когда бы ты узнал об этом…