Андрей Измайлов - День свершений [сборник]

— Ну, Стэн, куда теперь?

А я сижу столб столбом, язык проглотил. Я валюсь, как конь загнанный, язык на плече, а этим хоть бы что, чуть вспотели. А главное: как они на меня вышли, ищейка у них припрятана, что ли?.. Ох, хотелось бы мне знать, где их так натаскали? Одним словом, недооценил я их, вот что, матерые это ребята. Сопляк я перед ними, и вот это отныне надо зарубить себе на носу! Ну ладно, пришел я чуть в себя, рот захлопнул. Гляжу, Лота поднимается, лицо в брызгах, волосы мокрые поправляет. Казалось бы, что особенного — а глаз не оторвать, прямо завораживает! Потом руку на сфероюг вскинула.

— Там что, — спрашивает, — горы?

— Угу, — говорю, — они самые… — Подумал и добавляю осторожно: — Вот туда и пойдем!

Смотрю, все на меня уставились. Лота глаза прищурила — меня будто ледяной водой окатило.

— А как же столица? — спрашивает тихо.

— Да ты никак струсил, парень? — подает голос Бруно.

Встал я — ноги как бревна дубовые — и говорю:

— Вы, конечно, как знаете, а мне через Станцию путь заказан. А в Сферополис можно и через горы — один черт!

Вежливо сказал, спокойно, Бруно головой качает:

— Далековато через горы-то… Время потеряем.

— Ну и оставались бы на Станции, — не выдержал я. — Кругачи бы вас в два счета куда надо доставили!

Старшой и глазом не моргнул, стоит, покуривает. Молодые переглянулись.

— А что, — говорит Ян, — это мысль!

Поглядел я на его физиономию конопатую — не поймешь, всерьез или придуривается. А Лота головой качает:

— Нет уж, — говорит серьезно, — лучше со Стэном!

Черт знает, чего несут! И этот, мордатый… Далековато, видите ли… Будто не все равно, в какую сторону идти, — Зенит же! Другое дело, что в горах трактов нет, там попотеть придется. Но тут уж надо выбирать! Ну ладно, присел я к воде, стал свои ссадины исследовать… В основном чепуха, царапины. А вот к затылку не притронуться, шишка там с кулак, кровь вокруг запеклась. Это о платформу, когда нас там застукали.

Тут Лота подходит — дай, говорит, посмотрю. Буркнул я что-то — мол, пустяки, заживет, — не слушает. Запустила пальцы в шевелюру, ощупала рану легонько. Застыл я, как пень.

Дед мой мастак был всякие старинные байки рассказывать про королей там, рыцарей, принцесс… Сказки, одним словом. Так вот Лота будто оттуда и появилась — в жизни такой красоты не видел. Не то чтобы красоты — совершенства! Так у нее все ладно создано — каждая черточка, каждый волосок, — что даже холод пробирает: да возможно ли?.. Нет, не передать это. На Лоту только смотреть можно, как на лик богородицы милостивой, да богов славить, что такое чудо сотворили. Забыл я про все: и про боль, и про кругачей, и что дело мое дрянь. Вот ведь как… Я даже не сразу сообразил, что Бруно меня давно за плечо трясет: «Очнись, парень!..»

— Что такое? — включаюсь.

— Уходить надо, — говорит спокойно. — Идут сюда.

Тут до меня наконец дошло, вскочил как ужаленный.

— Как идут?.. Кто?..

— Не знаю, — пожимает плечами Бруно. — Наверное, со Станции. Близко уже… У меня слух, парень, как у филина…

Откуда у него такой слух взялся, я додумывал уже на ходу, как, впрочем, и все остальное. Дунули мы в горы — откуда только прыть взялась — и вовремя!

Только через первый гребень перевалили — от леса ярдов триста, — как вываливается оттуда видимо-невидимо кругачей, с роту, если не больше. У меня в глазах зарябило: откуда их столько? Пешие, с короткими карабинами, за плечами ранцы. Короче, совсем другая часть, не со Станции. На плечах круглые погончики серебром отливают.

Ох и не понравилось мне все это! Вчера патрули, сегодня кавалерия, теперь еще эти. Переглянулся я с троицей, головой покачал.

— Плохо, — говорю. — Отсюда один путь — на Седловину. Свернуть некуда.

Ян вниз глянул, потом на меня.

— Ерунда, — говорит презрительно. — Обгоним!

Я ничего не сказал, подъем скомандовал. И хоть устал как собака и живот подвело — с утра ни крошки во рту! — а рванул в полную силу, без дураков. Вспомнил я, что за погончики у них на плечах; «серебристые духи» это, вот кто, самые отборные части сфероносцев, личная гвардия экзарха.

По счастью, я эти места как свои пять знаю — вырос здесь. Дорога к Седловине действительно одна, но не всем известно, где срезать можно. Есть тут одна дикая тропочка, по самой кромке провала. Очень хорошая тропочка. Слева стенка отвесная, гладкая — не зацепиться; справа ущелье без дна, только сизый туман клубится, да рокот слабый — где-то там речка в камнях бьется. А тропка сама — в ширину ступни.