Андрей Измайлов - День свершений [сборник]

Как я все это сообразил, меня даже в жар бросило. Нет, думаю, шалишь, мне еще мил свет не надоел, еще попрыгать охота! Взял себя в руки и говорю вроде как безразлично:

— Да я что… Если надо — пожалуйста. В столицу, так в столицу!

Поглядел вокруг. Мнимоны вовсю разыгрались, корчатся в кустах один страшнее другого; небо уже позеленело, в зените Черное солнце пульсирует, красочными пузырями исходит — в глазах рябит. Самый пик!

— Ну ладно, — подаю голос. — Чего зря сидеть?.. Пошли, что ли?!

Первым делом следовало от Комбинатасмотаться, Я своих знал: Ялмара нам не простят. Я ведь нынче вроде как в сообщниках у этих — вместе улепетывали, да еще винтовочку прихватил, а на нее многие зарились. Поэтому прямо с поляны двинул я не на тропу, что к тракту вела, а в болото, к Станции. Грязновато, конечно, да и по кочкам прыгать радости мало, зато самый короткий путь. Вряд ли нас в этом гнезде змеином искать будут. А заодно пусть-ка мои знакомцы новые в болоте побарахтаются — глядишь, прыти-то поубавится.

Так и потопали: я первым, потом девица с парнем, а мордатый Бруно, или как там его, — замыкающим. Ничего шли, ходко, не отставали. Правда, молодые первое время от каждого мнимона шарахались, будто в жизни не видали. Ну, ясно, городские, там какие мнимоны — одно название! «Кто в Зените не бывал, тот мнимонов не видал!» Пришлось остановиться, объяснить, что к чему. Здесь всякой мелкой живности — море, — а сфера в полдень — как зеркало увеличительное: из любой пичужки такую образину сотворит — в страшном сне не увидишь! Правда, в наших болотах не только мнимоны водятся, здесь и настоящих гадов пруд пруди. После Свершения они объявились. Дед втолковывал, что в Зените фон какой-то повышенный, вот они и расплодились. Он их даже как-то называл, тоже на букву «м», только я забыл. Бог с ним, с названием, важно, что любой мнимон всегда бесшумный — призрак он и есть призрак! — а настоящий гад без шума не может, так что-здесь не столько глаза нужны, сколько уши.

Выслушали они меня и рты раскрыли — даром что образованные. Этот, молодой, и говорит:

— А ведь верно! Молодец, Стэн!

Мне, конечно, его похвалы ни к чему, но все же приятно: не такие уж мы тут дикари, кое-что кумекаем!

Пошагали дальше. Троица освоилась, попривыкла, даже болтать начали. Но недолго, до первого змееголова — настоящего, не призрачного, — два патрона на него, гада, потратил. Тут они вмиг попритихли, к старшому стали жаться. Этот, чувствуется, видал виды, нервишки что надо.

Пока шли, я хорошенько раскинул мозгами и решил, что до темноты рыпаться не стоит. Опасно. Молодой парнишка и девица, конечно, не в счет, а вот мордатый — другое дело! Шутки с ним плохи, здесь надо наверняка — второго раза не будет!

Территория Станции издавна считалась нейтральной. Когда-то здесь был целый городок, обслуживал шахты и рабочие поселки. Раньше здесь уголек добывали, а когда все выбрали, народ-то и разбежался. Железная дорога еще раньше накрылась, только насыпь и осталась, да еще бетонные шпалы кое-где. Сейчас через Станцию проходил единственный приличный тракт в Сферополис, поэтому там вечно всякий люд околачивался: бродяги, ватажники, беглые рабы, хизмачи, нищие. Там же было торжище, барахло шло со всей округи — вместе с новостями. Может, удастся что и про моих знакомцев разнюхать?

Прошли мы болото, на сухое место выбрались. Удачно прошли. Впереди, за рощицей, показалась вокзальная крыша — вся в дырах. Собственно, от Станции только и осталось что обгоревший вокзал да платформа. На ней обычно и выставляли основной товар: оружие, боеприпасы, снаряжение. Всем прочим торговали вдоль насыпи и внутри вокзала. Там же можно было перекусить на скорую руку.

Подходим к вокзалу — тихо, никого не видать. Мне это сразу не понравилось: ведь самая пора! Должно все кишеть…

Вообще-то на Станции довольно безопасно, крупные ватаги здесь не промышляли и даже счеты друг с другом сводили обычно в стороне. Неписаный закон — толкучка всем нужна.

Обошли вокзальчик справа, вот и платформа: с одного края разбитые ступеньки, другой — в заросли упирается. Гляжу — что-то не то: товар есть, а людей нет, будто сгинули. А барахла кругом — пропасть! Одежка, посуда, инструменты, тряпки — чего только нет! Все брошено впопыхах, втоптано в грязь. И повсюду лошадиные следы — и вроде свежие. Ясно как божий день: пошуровал кто-то недавно! Вот тебе и нейтралитет!

Тут меня Бруно тихонько подзывает. Подхожу, вместе с ним в окно вокзала заглядываю. Святая сфера, вот где они все! Вповалку на полу, уже, наверное, холодные! И мух там — гудит аж все! Кровищи — море.