Эдмонд Гамильтон - Сквозь космос

Внезапно раздался вопль Холланда:

– Рабы-монстры! Мы забыли о них, и они пришли. – А затем, когда я подхватил его на руки и рванул к цилиндру, он закричал: – Слишком поздно!

Я как раз успел выхватить нож, когда двое существ возникли в дверном проеме и бросились прямиком к нам. Удар одной из тварей отшвырнул меня к стене, после чего я угодил в объятия могучих рук. Я в ярости наносил кинжалом один удар за другим, снова и снова погружая длинное лезвие в слизкую тушу.

Однако казалось, что монстру все было нипочем, и он мотал меня по комнате, точно детскую игрушку. Мельком я заметил Уитли, обхватившего вторую тварь руками и ногами и непрерывно вонзавшего ей в спину нож, переброшенный ему Холландом. Создание извивалось и дергалось с чудовищной силой,

Послышался крик Холланда:

– Бейте в черное пятно!

Но не успел я снова занести клинок, как вдруг меня сильно ударило по запястью и нож вылетел из руки – теперь я катался с монстром по полу, совершенно безоружный. Гладкие мощные конечности обвивали мне шею, и моя отчаянная борьба постепенно сходила на нет: задыхаясь, я медленно погружался в пучину смерти. Внезапно раздался отчаянный вопль Холланда, и в следующий миг державшая меня тварь судорожно задергалась и ослабила удушающую хватку своих щупалец. Я услышал глухой удар, с каким мягкая плоть врезалась в стену, а затем, пошатываясь, поднялся на ноги и с ужасом огляделся.

В нескольких ярдах от меня сидел доктор Уитли. Его нож был по самую рукоять вогнан в темное овальное пятно чудовища, неподвижно лежавшего рядом с ним. Подле меня покоился тот монстр, с которым сражался я, и на его черном пятне зиял большой разрез; мой кинжал валялся неподалеку. А в углу помещения, скорчившись, лежал Холланд: туда его отбросила последняя ужасающая судорога душившего меня существа, возникшая в тот миг, когда его поразили в единственное уязвимое место – во вместилище причудливого разума.

Мы опустились на пол рядом с Холландом. Он медленно открыл глаза и улыбнулся.

– Вот мне и конец, – сказал он, по-прежнему улыбаясь. Затем, увидав навернувшиеся мне на глаза слезы, произнес: – Не плачь, дружище. Думаешь, мне охота жить после того, что со мной сотворили? Идите, идите же. Поднимайтесь в кратер! Используйте диск, чтобы ударить в ответ...

Слова оборвались резким вдохом, и Холланд безмолвно распростерся на полу. Над его телом Уитли и я посмотрели друг на друга – в глазах доктора я увидел отражение своих собственных слез. И все же он первым из нас двоих поднялся с колен и повернулся лицом к тому, что ждало нас впереди.

– Нужно спрятать их, прежде чем уходить, – произнес он и указал на лежавшие вокруг нас тела.

Итак, мы собрали вместе три тела, вынесли их наружу и сложили у дальней стены сооружения – таким образом, чтобы любой, кто бы ни вошел в здание, не заметил их. Уже было без двадцати двенадцать, и я гадал: успеем ли мы предпринять хоть что-нибудь, даже если сможем достичь кратера наверху.

Торопясь, мы забрались в цилиндр, не забыв захватить желтые одеяния, навлекшие на нас беду, и немедля пристегнулись к двум подвесным сиденьям. Я опасливо надавил на кнопки (так, как проинструктировал Холланд), вернувшие на место круглый кусок стены позади нас и вновь погрузившие нас во тьму. Нажал другую кнопку – и цилиндр, как и в прошлый раз, наклонился под крутым углом. А когда я щелкнул последним переключателем, чудовищная сила вдавила нас в кресла, и за стенками цилиндра начал нарастать жужжащий визг ветра, уже слышанный нами во время спуска в пещеру. Пока мы с немыслимой скоростью мчались наверх, я задавался вопросом: остановиться ли цилиндр автоматически, когда достигнет конца трубы? Но затем пришел к выводу, что лишь подобным образом он и мог быть сконструирован, ведь внутри цилиндра не наблюдалось никаких датчиков или чего-нибудь иного, сообщавшего, сколько осталось до конца пути.

Я увидел тлеющий во мраке радиевый циферблат часов доктора Уитли, и отметил, что до полуночи осталось всего пятнадцать минут. Я предположил, что поверхность должна быть совсем близко, поскольку спуск в пещеру занял у нас только пять минут, а мы находились в туннеле уже почти столько же. Мои рассуждения и в самом деле оказались верными. Я увидел, как маленький светящийся кружок часов исчез, когда Уитли закрыл их, и рев снаружи тут же уменьшился до слабого стона и вскоре стих. Цилиндр плавно остановился и принял горизонтальное положение.

Я немедля заставил конец капсулы распахнуться, и мы вышли в то самое задание, из которого началось наше путешествие под землю. Достигнув открытой двери, мы оба на мгновение замерли, любуясь красотой ночи – красотой, тысячекратно усилившейся за те часы, что мы провели в заточении в подземном мире.