Грег Иган - Стрелы Времени

– То есть оппозиционеры останутся даже после обрыва? – спросил Рамиро. – Совет снова запустит систему передачи?

– Конечно.

– Тогда зачем им ее вообще отключать?

– Чтобы диверсанты показали свое настоящее лицо, – объяснил Винченцо. – Они решат, что обрыв – их рук дело, и попытавшись воплотить его в жизнь, запутаются в собственных ногах. Лучше способа, чтобы их выманить, и не придумаешь, верно?

Если не считать перезапуска системы, Рамиро хотелось, чтобы эта история была правдой. В этом случае они с Тарквинией могли просто отказать Джакомо – доказав тем самым, что блокираторы никогда и не были частью плана диверсантов – а затем дождаться, пока Совет не доведет свою игру до конца.

Розите тоже хотелось в это верить, но история все-таки казалась ей неубедительной.

– Причина – в столкновении, – мрачно настаивала она. – Вопрос лишь в его масштабе.

– Почему ты так уверена? – спросил ее Рамиро.

– Это точно не диверсия; диверсантов бы поймали; никто не станет брать на себя такой труд, когда твои действия известны на три года вперед.

– Я и не говорил, что они добьются успеха, – вмешался Винченцо. – Но это еще не значит, что им хватит ума, чтобы осознать тщетность своих попыток.

– Совет тоже не станет отключать систему, – продолжила Розита. – Такая афера равносильна политическому самоубийству, и не важно сколько потенциальных подрывников им удастся поймать. Думаешь люди простят им три года, проведенных в догадках о том, выживет ли их семья?

– Лично я не стану держать на них зла, потому что такие догадки меня не мучают, – ответил Винченцо. – Все, что они делают, в конечном итоге лишь укрепит нашу безопасность. Так с какой стати мне их за это наказывать?

Когда Рамиро не был в гостях, он проводил время в своей каюте, внося небольшие изменения в софт консоли – в основном ради того, чтобы просто убить время, хотя постоянное копание в аппаратуре повышало его уверенность в том, что она не используется для скрытого наблюдения. Он пытался подыскать себе работу, но ни один из жителей горы не пытался заняться каким-нибудь новым проектом. Так или иначе, большинство людей поняли, что повлиять на обрыв им не под силу, и теперь перешли в состояние конформизма в купе со своим собственным документально подтвержденным застоем.

На восьмой день после его возвращения на Бесподобную его снова навестила Тарквиния. Впервые они вдвоем оказались наедине после того, как покинули Геодезист , но сейчас оба были не в настроении продолжать отношения, прерванные возвращением корабля.

– Ты кому-нибудь рассказывала? – спросил он. – Про нас?

Его слова поставили Тарквинию в тупик.

– И кому бы я стала рассказывать?

– Своей семье.

– А с чего бы это стало их касаться?

Рамиро не сказал Розите ни слова; он был уверен, что она сочтет такие отношения возмутительными.

– Ты этого стыдишься?

– Вовсе нет. – Это прозвучало как попытка оправдаться. – Разве кому-то обязательно знать о том, как мы проводим время?

На Геодезисте у них не было особого выбора; их секрет продержался примерно день, а Азелио с Агатой восприняли его совершенно спокойно.

– Когда я рос, меня учили, что даже мысль о делении равносильна убийству. Зачем мы так поступаем с людьми? Это ложь, и к тому же жестокая.

Тарквиния нахмурилась.

– Ты на полном серьезе ожидаешь, что каждому мальчику в школе будут рассказывать о том, что он может просто забыть о долге перед своей сестрой ради погони за менее обременительными удовольствиями?

– Но ты ведь узнала обо всем этом на несколько лет раньше меня, разве нет? – возразил Рамиро. – Собственные решения не стали для тебя большим сюрпризом.

– Разве я виновата, что женщины такие темы друг с другом обсуждают, а мужчины – нет? – Тарквиния посмотрела на него со смесью обожания и жалости, от которых у него по коже побежали мурашки.

– Ладно, оставим эту тему, – сказал он. Сейчас им и без того хватало забот. – По-твоему, блокираторы еще на месте? – Связаться с машинами они не могли; Рамиро надеялся, что необходимым оборудованием их сумеют снабдить союзники.

– Некоторые из них могли попасть на пористую породу, – неохотно признала Тарквиния. – А из тех, что отвалились, один или два, возможно, так и не сумели закрепиться на поверхности. Но ведь для этого мы и сделали запасные.

– А разве мы бы стали частью плана Джакомо, если бы не могли предложить ему как минимум двенадцать уцелевших блокираторов? – Это был не риторический вопрос; Рамиро всегда сомневался насчет возможных сценариев, пока ему не удавалось обсудить их с кем-нибудь еще.