Сергей Королев - Тайная история человечества

Будто невзначай заметив онемевших Олега с Генкой, мимы остановились напротив и, не переставая гримасничать, принялись что-то плести из шариков. Всё это сопровождалось чудовищным скрипом мокрой резины. Олег где-то читал, что этот звук так омерзителен человеку, потому что его животное, подсознательное начало распознаёт в нём предсмертный вопль диких предков-обезьян. Этот писк и в самом деле заставлял стискивать зубы и вздрагивать, чтобы стряхнуть с себя сыпь из колючих мурашек.

— Эй, нет, нет — идите дальше. Нас ваши фокусы не интересуют, — брезгливо и с плохо скрытым волнением попытался отмахнуться от навязчивых комедиантов Олег. Однако мимы довольно умело изобразили не только немоту, но и глухоту, не обратив на его слова совершенно никакого внимания. Они продолжили кривляться и скрипеть шариками, пока, наконец, не протянули в сторону друзей сплетённое из дутой резины нечто, отдалённо похожее на короткий меч или на перевёрнутый крест с набалдашниками на концах, или на…

— Ах ты ж! Ну, держись, падла, — Олег замахнулся, чтобы как следует впечатать кулак в напудренную морду. Но ударить не успел. Он не успел даже подумать, что сделает с оскорбительным шариком, когда их оглушил визг тормозов за спиной, и чьи-то жёсткие ладони крепко стиснули запястья. Друзьям лихо заломали руки и втолкнули в тёмное нутро фургона. Зарычал мотор, пол под ногами дёрнулся, и Олег рухнул на колени, застонав от боли в вывернутых суставах. Характерно хрустнув, холодной змейкой сдавили запястья клешни наручников. Олег попытался встать, но понял, что наручники держат его возле дрожащего пола, прочно за что-то зацепленные. Генкины ругательства говорили о том, что тот находится в не лучшем положении.

Олег хотел подбодрить товарища, но урчащую тьму фургона вспорол омерзительно резкий, издевательский крик:

— Пррривеэээт! — на последнем звуке голос сорвался на какой-то мышиный писк. Незримый крикун закашлялся и уже нормальным голосом прокричал, грохоча кулаком в стену фургона:

— Эй, черти, кому надо вставить, чтобы тут свет включили?

И свет включили — в углу, под самой крышей загорелась слабенькая лампочка. Олег вздрогнул, увидев напротив, на откидной скамье, трёх огромных мужиков в одинаковых костюмах Петрушки. А у той стенки, что была ближе к кабине, гордо восседал толстый клоун в парике, больше похожем на старую мочалку. Скорчив гримасу, ряженый толстяк тут же опять напустил на себя важности, которая, впрочем, смотрелась комичней кривляний. Олег вдруг с запозданием понял, что глупо ухмыляется, и в его положении это было не лучшим способом проявить эмоции. Однако, и сами обстоятельства, в которых они с Генкой очутились, вряд ли можно считать нормальными. Клоун заговорил каким-то обычным, даже усталым голосом:

— Вы посмотрите — ему весело. Догадываетесь, за что здесь оказались?

Генка тут же отозвался:

— Мужики, ваш сам на меня напал. Я только защищался. Ну, не рассчитал немного, извините.

Толстяк вяло отмахнулся:

— Я не про это. Вы увидели то, что знать никому не положено. И не надо мне говорить, что ничего не заметили или всё сразу забыли. Наши ребята потом следили за вами. В твоём компьютере пошарили, — клоун ткнул пальцем в сторону Олега. Тот сразу вспомнил следы пудры и грима в комнате. Толстяк продолжил:

— Историю браузера надо чистить. А теперь мы знаем, чем ты все эти дни интересовался. Так я готов твоё любопытство удовлетворить, — клоун с оханьем склонился к стоявшему в ногах ведру, вытащил из него полотенце, отжал лишнюю воду и начал стирать грим. Друзья снова увидели серую кожу, провал вместо носа и огромные глаза без зрачков — примерно так в журналах и комиксах изображают пришельцев.

Уродливый толстяк стянул парик, открыв лысую макушку цвета пыльного асфальта, и выдержал паузу, чтобы дать пленникам возможность осознать увиденное. Вывод напрашивался только один, и Олег озвучил его, исполнившись какой-то отчаянной храбрости, замешанной на предчувствии неотвратимой расправы.

— Ловко — маскироваться под клоунов. Значит, хотите завоевать Землю?

«Пришелец» неожиданно резко отреагировал на эти слова. Он вскинулся, посерел ещё больше и прохрипел:

— Завоевать?! Да мы здесь жили задолго до вас, людишек. Мы просто хотим вернуть эту Землю себе, — последние слова были с раздражением пропеты на мотив известной песни про полковника Васина. Олег с каким-то детским упрямством и отчаянной лихостью смертника продолжал выводить из себя безносое чудище.