Роберт Стайн - Она живая! Она живая!

Я села на постели, а в голове бились навязчивые мысли.

Я спущусь в подвал. Мама и папа давно заснули. Я проникну в их лабораторию. Я смогу туда пробраться. Я умею действовать тихо.

Пока там никого, я смогу все осмотреть. Может, отыщу какие-нибудь подсказки. Что-то, что объяснит ужасные вещи, которые мы видели.

Мои мысли текли все быстрее. Я вся трепетала от осознания, что собираюсь сделать нечто запретное, тайное.

Я ведь такая вся из себя послушная. Всегда старалась быть паинькой. Никогда не лукавила, не нарушала правил. Но уже второй раз мне приходится пойти вопреки воле родителей.

Я должна проникнуть в лабораторию и посмотреть, что смогу там найти.

Я вылезла из постели, на цыпочках прокралась к двери. Сделала глубокий вдох. Ощущение было такое, словно через мое тело пропускают электрический ток. Сердце билось часто-часто.

Я приоткрыла дверь, выглянула в слабо освещенный коридор — и ахнула.

Я зажала рот рукой, чтобы сдержать потрясенный вскрик.

И дрожа всем телом уставилась на Франсин… целехонькую Франсин… стоявшую за дверью.

— Н-нет! — пролепетала я. — Ты… ты не можешь здесь стоять. Тебя разобрали на части. Тебя уничтожили.

Что-то глухо загудело внутри робота, словно заводилась машина. И откуда-то изнутри него раздался тоненький голосок:

— Слушай меня…

— Нет! — закричала я. — Нет! Это мне снится! Родители разобрали тебя! И потом, ты не запрограммирована говорить!

— Слушай меня… — повторил металлический голосок.

— Как ты тут оказалась? — крикнула я. — Что ты здесь делаешь?

Робот не успел ответить. Дверь родительской спальни распахнулась, и в коридор вывалились заспанные мама и папа.

— Я услышал голоса, — проговорил папа, поправляя резинку пижамных штанов. Мама пригладила волосы обеими руками и щелкнула выключателем. Яркий свет залил меня и Франсин. Родители ошарашенно заморгали.

— Ливи, зачем ты снова ее собрала? — спросила мама.

— Опять в подвал ходила? — спросил папа. — Тебе что, непонятно объяснили?

— Я… я не виновата, — выдавила я. — Я… открыла дверь и…

— Так не пойдет, — сердито перебил папа. Он подошел к Франсин и окинул ее хмурым взглядом. — Должны быть какие-то правила, Ливи.

— Правила? — вскинулась я. — Ты мне будешь говорить о правилах, папа? Вы сказали, что разобрали ее. Помнишь? Тогда почему она стоит здесь?

— Она стоит здесь потому, что ты собрала ее заново и притащила наверх, — ответила мама.

— Да не делала я этого! — завопила я. — Вы мне лгали! Оба! Вы говорили, что разобрали ее для изучения!

— Мы действительно ее разобрали, — сказал папа. — Мы не лжем.

— По кусочкам, — добавила мама. Ей было явно не по себе. Неловко. Им обоим. Словно они говорили неправду. Или скрывали что-то важное.

Я долго смотрела на них. Мама скрестила на груди руки. Ее волосы снова упали на лоб, но она даже не пыталась их убрать. Папа вытянул руки по швам, нервно сжимая кулаки.

Почему они не говорят мне правду?

Я перевела взгляд на Франсин. Ее стеклянные глаза уставились в стену невидящим взором. Гудение, которое я слышала перед тем, как она заговорила, стихло.

Перед тем, как она заговорила?..

Да. Франсин говорила. Повторяла одни и те же слова: «Слушай меня».

А вдруг она пыталась что-то мне рассказать? Не выскочи родители, может, я бы получила так необходимые мне ответы?

Но теперь все, поезд ушел. Папа подхватил Франсин подмышку и понес вниз. Я знала, что он водворит ее обратно в подвал. В Запретную Зону.

Но запреты меня больше не волновали. Я должна была узнать правду.

А значит, надо спуститься в их драгоценную лабораторию и поговорить с Франсин — узнать, что она так хотела мне поведать.

Шанс представился уже на следующий день, после уроков. Дома никого не было. Настало время получить ответы.

Я заставила Гейтса пойти со мной. Ему не больно хотелось снова спускаться в лабораторию. Вся эта история с роботами пугала его не на шутку.

— Я уже по ночам не сплю, — сетовал он по дороге из школы. — Всякая гадость снится, прямо как тебе. Жуткие кошмары. Я хочу просто забыть о Франсин и о том, что мы видели у тебя в подвале.

— А правду узнать ты не хочешь? — спросила я.

Он покачал головой:

— Меньше знаешь — крепче спишь.

Ну и ладно. Теперь мы оба спим не слишком крепко. Оба растеряны и напуганы.

Каким образом Франсин собрала себя заново? Как ей удалось подняться по лестнице к моей комнате? Почему Франсин твердила «Слушай меня»?