Николай Горнов - Бурундук – хозяин тайги

Спустя еще неделю Андрей вышел к людям.

Сначала он наткнулся на оленя. Годовалый бычок увлеченно обгладывал осиновые побеги. Андрей тихо подошел и погладил его по крупу:

– Что, парень, от стада отбился?

Олень скосил карий глаз, прислушиваясь к человеческому голосу, и лениво потрусил в сторону болота. Андрей знал, что пастухи никогда оленя не бросят. Значит, они где-то рядом. Ищут по следу. На снегу олень хороший след оставляет.

Он вышел на пригорок. Можно передохнуть и оглядеться. Так и есть. Издалека явственно послышался лай собак.

Пастуха, который его нашел, видимо сбила с толку одежда. Он радостно соскочил с нарт и завопил:

– Нунг кимын, воих пихтын!

– Пэча вола, – вежливо поздоровался Андрей и доброжелательно улыбнулся. – Махи сирып ях. Извини, земляк. Наша ваш не понимай…

– Мых пыкем! – Пастух почесал в затылке и рассмеялся. – Тут улынг умыс!

Председатель колхоза, к счастью, по-русски разговаривал хорошо.

– Вот только тебя мне и не хватало, – сказал он, увидев Андрея. – Геолог, что ли?

– Ага. Метролог я.

Андрей вздохнул облегченно. Хорошо хоть жестами не придётся объясняться.

– Слушай, геолог, – примирительно сказал председатель. – Тут такое дело…в общем, не до тебя сейчас. Посиди в сторонке, пока я с людьми своими разберусь.

В большом рубленом доме располагалось, судя по всему, правление. Жарко топилась печь. Андрей присел на лавку у стены и прикрыл глаза. От жары немного разморило и потянуло в сон. Громко топая, заходили какие-то люди, отряхивали снег с меховых кис, препирались на повышенных тонах и тут же убегали, хлопнув дверью. В общем, рабочая обстановка. Андрею сразу вспомнилась редакция калачинской газеты, где аврал со стороны выглядел примерно так же.

Наконец все выдохлись и разъехались по стойбищам на своих оленьих упряжках. Председатель обхватил голову руками и обреченно посмотрел на Андрея.

– Есть хочешь?

– Хочу.

– Сейчас чего-нибудь придумаем. Вот, пожуй пока. – Он протянул порезанный ломтиками кусок вяленой оленины. – Сам-то как здесь оказался?

– Заблудился. – Андрей шмыгнул носом. – От партии отстал случайно. Уже пятый день по тайге болтаюсь. Если бы не пастухи ваши, конец бы мне пришел на этих болотах.

– Это точно. Помнится, пять лет назад в наших краях партия геологов пропала. Даже «вертушки» из Тарко-Сале присылали на поиски. Так и не нашли никого…ты ешь, ешь. Одёжку-то, где взял?

– В прошлом году, когда на Самотлоре работали, охотник один подарил. На память.

Андрей для вида откусил жесткое мясо и едва прожевал.

– Отправить тебя на материк я пока не могу. Извини. Людей лишних нет. И рация третий день молчит. Магнитная буря, черт бы ее побрал. Да еще у бурундука миграция началась. Нужно срочно стадо уводить на Гнилое Урочище, а эти бездельники оленей растеряли. Половину, правда, нашли, но десять бычков где-то еще бродят. Боюсь, не успеем. Со дня на день здесь бурундук будет. В общем, одно к одному. С жировки стадо пригнали, – четырёх оленей не досчитались. В прошлом году мор напал. Теперь вот – миграция на мою голову. Олени бурундука чуют. Места себе не находят. Если сейчас стадо не увести, разбегутся по болотам…

Переночевал Андрей здесь же, в правлении, на лавке. Не хотелось никого обременять, да и задерживаться надолго он не рассчитывал. Жена председателя по собственной инициативе принесла горячий ужин, а после многочисленных ночевок в тайге и протопленная комната казалась верхом комфорта.

После небольшой утренней суеты посёлок резко опустел. Даже собаки умолкли.

Андрей прогулялся по единственной улице. Тишина. Заняться было нечем. Оставалось терпеливо ждать. В сенях Андрей заметил чьи-то брошенные лыжи-подволоки и подогнал крепления. На лыжах идти сподручнее.

Первыми приближение бурундука почуяли домашние животные. Все звуки неожиданно затихли. Причем, не сразу, а постепенно, словно кто-то вывернул регулятор громкости на самый минимум. Андрей даже кашлянул для проверки – всё ли в порядке со слухом? И в этот момент завыла собака. Протяжно и отчаянно. Потом еще одна. И ещё…

Андрей почувствовал, как на лбу выступили капельки пота. Лёгкое беспокойство стало перерастать в страх. Настоящий страх. До слабости в коленях. До мурашек на спине. Как в детстве, когда они с приятелем ходили ночью на Старо-Восточное кладбище. Они тогда повстречали обыкновенного бомжа, но испугались так, что Андрей на всю жизнь запомнил это ощущение почти обморочного ужаса. Лишь повзрослев, он понял: любые эмоции можно контролировать. В том числе и страх. Главное, знать его причину.