Роберт Янг - Великан, пастушка и двадцать одна корова

Он встал, одел рюкзак, повесил на плечо ружье и направился к двери. Дойдя до нее, он уперся в Кэтлин, загородившую дверной проем.

— Ну ладно, — сказала она. — Можешь мне помочь.

— О, как это великодушно с твоей стороны!

Она уставилась на него.

— Как я понимаю, это обойдется мне в пятьдесят тысяч стелларов золотом.

— Ну, мне же не придется делать крюк; я просто возьму тебя с собой. Разумеется, это не будет тебе ничего стоить.

— Но тебе придется помочь мне нести золото. Я одна не донесу его до космопорта.

— Я тебе помогу, но брать ничего не собираюсь.

— Но ты же сказал...

— Я сказал, что потребую с тебя выкуп только чтобы расквитаться, потому что ты меня разозлила. Но я ставлю одно условие: как только мы вернемся на Землю, ты свяжешься со своей матерью.

— Я и так собиралась.

— Тем лучше. Складывай вещи.

— А почему бы тебе сначала не попытаться починить конвертор? Если тебе это удастся, я смогла бы отправиться на Землю прямо отсюда, и тебе не пришлось бы со мной возиться.

— Раз твой отец не смог починить его, то я и подавно. Придется идти пешком. Где золото? Здесь, в корабле, или там, на холме?

— Там, на холме.

— Тогда собирайся, и мы пойдем за ним.

— Подожди — мне надо переодеться.

Она вышла из комнаты и поднялась наверх. Через пять минут она вернулась — в джинсах, рубашке из шотландки и в сапожках. Джинсы были протерты на коленях, рубашка выглядела поношенной, а сапожки были сильно стоптаны. Он понял, что, должно быть, в этой же одежде она рыла золото.

Она взяла с собой рюкзак, в который чего-то наспех накидала, а сверху положила пластмассового «великана».

— Эй, он же тебе не нужен, — сказал Гарри Вествуд. — Ты сможешь купить такого в любой лавчонке на Земле.

— Он дорог мне, как воспоминание. И потом, он совсем маленький, и для золота, будь уверен, места останется достаточно. Там его не так уж и много. Мы с отцом нашли вовсе не так много золота, как рассчитывали.

— Ну, в любом случае этого золота хватит, чтобы сделать тебя богатой.

Перед тем как выйти из корабля, Кэтлин отключила иллюзорное поле. Пройдя несколько метров, она обернулась и посмотрела на корабль.

— Отца обманули. Это просто груда железа. Непонятно, как мы вообще добрались на нем сюда.

Они принялись взбираться по склону. По дороге Кэтлин срывала цветы и собрала небольшой букет. Дойдя до могилы отца, она положила цветы на могилу. Она указала на большое дерево, похожее на дуб — оно стояло за дюжину ярдов от них:

— Золото там — ствол внутри полый.

Золото Кэтлин с отцом упаковали в кожаные мешочки, похожие на те, которые носили старатели, бродившие когда-то по горам со своими осликами. Мешочков было одиннадцать. Восемь из них он положил в рюкзак, предварительно вытряхнув его содержимое на землю, а потом с трудом запихнул все обратно. Снова надев рюкзак, он почувствовал себя, как тот Ужасный Турок.

Кэтлин подошла и положила три оставшихся мешочка в свой рюкзак.

— Гарри, я могу унести и больше!

— Ничего ты не можешь, потому что я тебе не дам.

— Черт! — вспыхнула она. — Ты так же туп, как и мой отец. Если бы он дал мне нести больше золота, он был бы все еще жив.

Кэтлин вернулась к могиле и долго стояла над ней; он видел, что она плачет. Наконец она сказала:

— Ну ладно, Гарри, пойдем.

И они начали спуск по склону Ксанаду.

Спустившись в долину, они все еще старались держаться в лесу. Солнце стремительно приближалось к зениту. Он спросил Кэтлин, не хочет ли она остановиться и перекусить, но та отказалась.

Лучше бы она согласилась — не потому что ему хотелось есть, просто рюкзак был очень тяжелый. Но лишь когда в лесу стало уже почти совсем темно, только тогда ее ноги начали заплетаться. Все это время он нес ружье в правой руке, но они так и не встретили никаких признаков бимба.

— Мы разобьем лагерь или будем идти всю ночь, пока не дойдем до космопорта? — спросила она.

— А как ты думаешь?

— Я... Я думаю, нам лучше разбить лагерь.

— Там, впереди, деревня туземцев, сначала надо ее миновать.

Переходя через ручей, они промочили ноги. Вествуд осторожно разглядывал деревню через листву. Кэтлин тоже. Было слишком темно, и голов, висящих над воротами, уже не было видно. От вчерашнего тарарама остались одни воспоминания; тем не менее вся деревня гудела. То тут, то там виднелись десятки костров. Вне всякого сомнения, доблестные воины, отважившиеся бросить вызов Фифайфофаму, были уже основательно загружены местным пивом и занимались описанием великана в самых ужасных тонах. К утру он станет раза в два больше и страшнее, и раза в три свирепее, чем непосредственно во время их встречи с ним.