Джек Вэнс - Шато д'Иф и другие повести

«Я останусь, – сказал Эрн. – Пока что мне известны только церемониальные правила двухгребневых, а они мне, наверное, никогда не пригодятся. Разве нет других трехгребневых?»

«Двухгребневые всех убили – всех, кроме Мазара Последнего».

«И Эрна».

«Да, теперь и Эрна».

«Но если идти дальше по берегу, направо или налево, переплывая реки, неужели там нельзя найти других трехгребневых?»

«Кто знает? Грозовая стена противостоит стене мрака. Как далеко простирается Узкая Земля? Кто знает? Если она бесконечна, должны осуществляться любые возможности. В таком случае где-то живут другие одногребневые, двухгребневые и трехгребневые. Если же Узкая Земля кончается Хаосом, вполне может быть, что мы одни».

«Я плавал вправо и влево вдоль берега, пока меня не остановили устья широких рек, – сказал Эрн. – Узкая Земля продолжалась, дальше не было никаких признаков ее окончания. Я считаю, что она простирается бесконечно. По сути дела, трудно себе представить, что это не так».

«Возможно, возможно! – ворчливо отозвался Мазар. – Пойдем!» Он провел Эрна по залу чертога, показал ему мастерские и хранилища – в том числе помещения, заваленные сувенирами, трофеями и всевозможными безымянными предметами.

«Кто пользовался этими чудесными вещами? Раньше было много трехгребневых?»

«Когда-то нас было много, – протяжно произнес Мазар, голосом хриплым и мрачным, как завывание ветра. – Но так давно, что я не могу выразить это словами. Я – последний».

«Почему нас было много, а теперь осталось мало?»

«Это печальная история. На берегу жило племя одногребневых, обычаи которых отличались от обычаев болотных одногребневых. Береговые одногребневые вели себя мирно, ими правил случайно родившийся у них трехгребневый. Его звали Мена по прозвищу „Родоначальник“; он следил за тем, чтобы самки специально откладывали яйца по три штуки в одной оболочке, и таким образом появилось на свет множество трехгребневых детей моря. Наступила эпоха великих перемен. Нам не нравился примитивный образ жизни одногребневых; нам еще меньше нравились бессмысленные строгие правила двухгребневых. Мы научились выплавлять железо и сталь, построили этот чертог и сделали многое другое. Одногребневые и двухгребневые учились у нас, и это было выгодно всем».

«Почему же они на вас напали?»

«Наша свобода вызывала у них страх. Мы занялись изучением Узкой Земли. Мы отправляли разведчиков далеко вдоль побережья, направо и налево. Одна из экспедиций проникла через стену мрака в ледяную пустыню – в пустыню непроглядной тьмы, где можно было идти, только освещая путь факелами. Мы построили плот, посадили на него трех одногребневых и отправили их к грозовой стене. Плот был привязан к берегу очень длинным тросом. Когда мы притянули плот к берегу, все одногребневые на плоту были мертвы – их ударили и обожгли молнии. Наши исследования привели в ярость наставников из поселка двухгребневых. Они объявили нас нечестивцами и собрали войско болотных одногребневых. Те истребили береговых одногребневых, а потом развязали войну с трехгребневыми. Засады, отравления, ямы-ловушки! Враги не знали жалости. Мы убивали двухгребневых, но они нарождались снова и снова, а трехгребневые больше не появлялись на свет.

Я мог бы долго рассказывать тебе об этой войне – о том, как погиб каждый из моих соратников. Я – последний из ветеранов. Я никогда не хожу за каменную стену, а двухгребневые опасаются на меня нападать – боятся моего огненного ружья. На сегодня достаточно болтовни, однако. Ходи куда угодно, но не заходи за стену – там на тебя могут напасть. В корзинах много еды, спать можно на ковре из мха. Подумай обо всем, что видел. Когда у тебя возникнут вопросы, я отвечу».

Мазар ушел по своим делам. Эрн освежился водой, струившейся каскадом по камням грота, подкрепился содержимым корзин и пошел прогуляться по серому лугу, чтобы поразмышлять о новых впечатлениях. Вскоре Мазар решил его найти и поинтересовался: «Так что же ты теперь думаешь?»

«Теперь я понимаю многое из того, что раньше приводило меня в замешательство, – сказал Эрн. – Кроме того, я сожалею о том, что оставил в поселке одногребневую рабыню – она проявляла стремление к сотрудничеству».

«Самки отличаются одна от другой темпераментом, – согласился Мазар. – В старые добрые времена мы содержали множество служанок, хотя их умственные способности оставляли желать лучшего».

«Если бы существовали трехгребневые самки, не стали бы они откладывать яйца, тем самым производя на свет новых трехгребневых?»