Фредерик Пол: Заговор губернатора

Но первый губернатор умер, а вторым стал Андриас.

“И вот результат”, — с горечью подумал Двейн, въезжая на взятой напрокат машине на летное поле. На лицах половины обитателей Каллисто, встреченных им, читалось мрачное предчувствие. А лица остальных выражали готовность к черной измене. Кое-кто из предателей принадлежал к числу ссыльных преступников: последний корабль с каторжниками сел тут всего десять лет назад. Все, кого хотел вооружить Андриас, были либо из первых партий этапированных, либо из числа их самых слабовольных потомков.

Что же удерживало Андриаса и почему ему понадобилось контрабандой протаскивать сюда ружья?

Ответ на этот вопрос внушал надежду, но не позволял сделать окончательных выводов. Ясно, что у Андриаса не было неограниченной власти над полицией Лиги. Но как далеко простиралось его влияние? Кого из офицеров он сумел склонить к измене? Об этом Двейн не имел ни малейшего представления.

Он плавно въехал на стоянку, выключил зажигание и бросил машину. Была ночь, но на Каллисто она длилась недолго, и уже светало. Там, где через несколько минут взойдет солнце, над горизонтом уже появилось жемчужное свечение, а с другой стороны еще виднелся кровавый диск могучего Юпитера, заливавший пейзаж багровым заревом. Еще минута, и он исчезнет. Летное поле почти не освещалось: корабли на Каллисто прибывали нечасто.

Почти невидимый в неверном свете, Двейн смело вышел на выжженный реактивными соплами гудрон и отправился к “Камерону” — кораблю, который привез его сюда. На той же опаленной площадке стояли еще две ракеты, но они были меньше. Маленькие скоростные военные корабли заглянули на Каллисто, чтобы дозаправиться и вернуться к своим обязанностям по непрерывному патрулированию межзвездных линий системы, которое осуществляла Лига.

Он добрался до главного шлюза корабля. Офицер в серой форме Лиги стоял на страже.

— Официальное поручение, — бросил Двейн и прошмыгнул мимо растерянного часового, не дожидаясь, пока тот вступит в препирательства. Он торопливо зашагал по коридору к рубке управления. Корабельный эконом с любопытством оглядел проходящего Двейна, и тот отвернулся. Если его узнают, могут начаться расспросы.

В тысячный раз проклял он серое облако, окутавшее его память. Он даже не знал, кто из экипажа может опознать его и поднять тревогу.

Питер оказался у двери с надписью: “Только для экипажа. Не входить”. Постучав, он взялся за ручку и распахнул дверь. Приземистый человек с открытым лицом, одетый в синюю форму, на погонах которой красовались бронзовые орлы Торговой Службы, посмотрел на Двейна и узнал его: глаза сверкнули.

— Двейн, — прошептал он. — Питер Двейн! Почему на тебе форма личной охраны Андриаса?

Двейн подождал, пока уляжется ком в горле. Это был друг.

— Капитан, — сказал он, — вы, похоже, мой друг. Если это так, мне нужна помощь… Я… я потерял память…

— Потерял память? — эхом отозвался капитан. — Ты о том ударе по голове? Корабельный врач что-то говорил… да, да, именно так. Я, правда, с трудом поверил этому.

— Но мы с вами были друзьями?

— Конечно, Питер.

— Тогда помогите мне, — сказал Двейн. — У вас в трюмах лежит принадлежащий мне груз. Вы знаете, что там такое?

— Ну разумеется. Ты о ружьях?

Двейн заморгал, кивнул и стал неуверенно озираться в поисках стула. Значит, капитан и правда его дружок, коллега-контрабандист, торговец оружием!

— Господи боже, — сказал он вслух. — Что за чертовщина!

— Да в чем дело? — спросил капитан. — Я видел тебя в коридоре, ты спорил со Стивенсом. У тебя был такой вид, словно ты готов поднять бучу, и мне следовало тогда подойти к тебе, но мы меняли курс, и я был обязан находиться в рубке… А потом мне сказали, что Стивенс мертв и, возможно, убил его ты. Затем мне доложили, что ты потерял память и попал в переплет по милости Андриаса.

Он умолк, и взгляд его стал подозрительно-задумчивым, почти враждебным.

— Питер Двейн, — тихо сказал он, — сдается мне, что ты потерял не только память. На чьей ты стороне? Что вы не поделили с Андриасом? Если ты предал меня, парень, лучше сразу скажи. Ради былой дружбы я не стану принимать слишком крутых мер. Но уж очень высоки ставки…

— А, черт! — воскликнул вдруг Двейн, выхватив тепловой пистолет, направил его на коротышку в синем кителе. — Я хотел бы иметь тебя в союзниках, но как узнать, за кого ты? Наверное, кроме самого себя, я не могу доверять никому. Руки вверх!

И в этот миг удача изменила ему.