Фредерик Пол: Заговор губернатора

Рука Двейна метнулась к талии и замерла. Он так и не вытащил свой пистолет-распылитель. Высокий седовласый Стивенс ухмыльнулся.

— Правильно, Двейн, — сказал он. — Я тоже мог бы спалить тебя, но никто из нас ничего на этом не выгадает, так что пускай уж пушки останутся на месте.

У Питера Двейна заходили желваки, но голос, когда он заговорил, звучал ровно:

— Не думай, что мы это так оставим, — произнес Питер. — Нынче же вечером мы с Андриасом наведем порядок, а тогда уж поглядим, сумеешь ты меня отшить или нет.

Улыбка на лице седого потускнела. Он сделал шаг вперед, выставив руку, чтобы не упасть, и ухватился за поручень, который тянулся вдоль коридора: двигатели под палубой звездолета заработали с натугой.

— Андриас — твой начальник, а не мой, — сказал он. — Я вольная птица и работаю только на себя. Когда мы сядем на Каллисто, я буду присутствовать при передаче ему нашего… давай назовем это “грузом”. И я возьму свою честную долю. Так и будет, поскольку Андриас мне не указ.

В конце главного коридора показался коренастый человек в синем. Он шел быстро, но, увидев двух мужчин, стал как вкопанный.

— Эй! — крикнул он. — Меняем курс! Расходитесь по каютам!

Он хотел было приблизиться к ним, но передумал и ушел. Ни Двейн, ни Стивенс не обратили на него никакого внимания.

— Выходит, я должен тебя убить? — спросил Двейн, и это прозвучало просто как вопрос, без всякой угрозы.

Из динамиков раздался глухой тревожный гонг, предупреждавший о минутной готовности. Седой Стивенс вздернул брови.

— Ничуть не бывало, — ответил он, смерив взглядом своего тщедушного рыжеволосого соперника. Стивенс был старше, выше и плотнее, но Двейн не уступал ему в воинственности. — Ничуть не бывало, — повторил он. — Просто бери свои десять тысяч и успокойся на этом. Не поднимай шума и не втягивай Андриаса в наш с тобой спор.

— А, чтоб тебя! — вспылил Двейн. — Мне обещали пятьдесят тысяч. Ты что, думаешь, мне не нужны эти деньги?

— Забудь о том, что я думаю, — злобно отрезал Стивенс. — Справедливость волнует меня, только когда речь идет обо мне самом. Я сделал всю работу, Двейн, это я достал товар. Моя цена известна: сто тысяч земных долларов. А чего там тебе наобещал Андриас — не моего ума дело. После того как я заберу свою долю, останется только десять тысяч. Это все, что ты получишь!

Какое-то мгновение Двейн неотрывно смотрел на него, потом коротко кивнул.

— Значит, я был прав еще тогда, в самый первый раз: придется тебя прикончить! — сказал он.

Питер уже поглаживал рукоятку распылителя, уже тянул ее на себя, но седой оказался проворнее: он вскинул руки и схватил Двейна, лишив того возможности двигаться.

— Не дури, Двейн! — скрипя зубами, произнес он.

Динамик затрещал и пролаял что-то нечленораздельное. Ни тот, ни другой ничего не услышали. Двейн ринулся вперед, в объятия Стивенса, и скользнул на палубу; седой отчаянно пытался удержать руку Двейна, сжимавшую пистолет. Но Питер уже высвободился, и Стивенс с опозданием выхватил свое оружие.

Слишком поздно: Двейн уже держал его на мушке.

— Может, хоть теперь ты внемлешь голосу разума? — отдуваясь, проговорил он и умолк на полуслове; ствол пистолета дрогнул. Палуба под ними внезапно вздыбилась и ушла куда-то вниз — это включились могучие реактивные двигатели. Вдруг наступила невесомость, и двое мужчин, сцепившись, пушинками отлетели на середину коридора.

— Меняет курс! — выдохнул Стивенс. — Боже милостивый!

Корабль достиг середины своего маршрута. Зазвенели колокола, призывая всех на борту укрыться и пристегнуться к надувным койкам, чтобы не попасть под смертоносный пресс ускорения, когда корабль развернется и пойдет к Каллисто. Но двое драчунов зазевались.

Коротко вспыхнули маленькие рулевые ракеты, Двейна и Стивенса швырнуло в переборку, когда корабль лениво повернулся вокруг своей оси. Боковые сопла вспыхнули еще раз, останавливая вращение после поворота на сто восемьдесят градусов, и противников впечатало в противоположную стену. Они по-прежнему ничего не весили, по-прежнему боролись, вцепившись друг в дружку.

А потом опять ожил главный двигатель, и корабль начал гасить свое ускорение. Палуба в коридоре мигом рванулась вверх, и двое мужчин со страшной силой ударились о нее.

Питер Двейн почувствовал резкую боль и провалился во тьму.

Кто-то разговаривал с ним. Двейн по пытался разомкнуть веки и посмотреть, кто это, но не смог. Лицо его покрывало что-то липкое и влажное, мешая видеть. Но голос достигал его слуха.