Фредерик Пол - Заговор губернатора

— Объяснить! Дьявол! — Смуглый захохотал. — Покуда я буду ждать, корабль упорхнет на Ганимед. Взлет через два часа. Хорошо, я могу подождать, но тогда и корабль останется тут. Без моего разрешения он никуда не полетит. Каллисто — моя вотчина, и только я могу распоряжаться здесь!

Кто бы ни был этот Андриас, тут, на Каллисто, он наверняка важная шишка, подумал Двейн. Он действительно распоряжался, и не только на словах.

Команда не протестовала, когда Андриас и его люди, пи слова не говоря, сняли Двейна с корабля. Двейн думал, что за него вступится медсестра, показавшаяся ему славной девушкой, но, когда они уходили, она куда-то исчезла. Одной короткой фразы, сказанной чиновнику в сером, охранявшему сектор космодрома, где стояла ракета, оказалось достаточно: человек кивнул и спешно отправился к капитану сообщить о задержке взлета на неопределенное время.

Плавно подкатила длинная мощная машина. Андриас сел впереди, а двое в форме запихнули Двейна на заднее сиденье и устроились рядом. Андриас отдал отрывистое распоряжение, и машина устремилась вперед.

Шофер сунул руку под приборный щиток, и тут же на крыше автомобиля завыла визгливая сирена. Немногочисленные машины, ехавшие по широкому прямому шоссе, подались в сторону, пропуская мчащийся лимузин.

Впереди виднелись высокие шпили города. Грациозные, достигавшие нескольких сотен футов в высоту, они казались Двейну одновременно и сказочными, и странно знакомыми. Где-то он их раньше видел. Он покопался в глубинах памяти, пытаясь пробить окутавшую ее непроницаемую облачную дымку и вызвать к жизни воспоминания, которых просто не могло не быть. Кажется, это называется амнезией — полное забвение всего, что было в жизни. Он слыхал об этом, но и представить себе не мог, что такое случится с ним!

Кажется, меня зовут Питер Двейн, думал он. И я, говорят, убил человека.

Эта мысль показалась ему вздорной. Говорят, какой- то седой по имени Стивенс. Двейн попытался вспомнить. Да, был один седой. И был спор. Что-то насчет денег и перевозки грузов, которые Стивенс поставлял Двейну. Был даже разговор об убийстве. Но чтобы это случилось в действительности!.. Двейн беспомощно посмотрел на свои руки.

Андриас повернулся и бросил на Питера колкий взгляд. Потом в его глазах мелькнула нерешительность, он быстро отвернулся и, ничего не сказав, рассеянно уставился прямо перед собой.

— Кто такой этот Андриас? — шепотом спросил Двейн у ближнего к нему охранника. Тот вытаращил глаза.

— Губернатор Андриас — полномочный представитель Лиги на Каллисто. Ты что, не знаешь Лигу Земли и Марса? Они назначили губернатора Андриаса, чтобы он… ну, чтобы он правил тут от имени Лиги.

— Лига? — переспросил Двейн, насупив брови. Да, как-то раз он слышал что-то о какой-то там Лиге. Но все это как-то смутно и неясно…

Второй страж заерзал и склонился к Двейну.

— Заткнись, — тяжело произнес он. — У тебя еще будет возможность поболтать вволю.

Однако возможность представилась не скоро. Час спустя Двейн все еще сидел в забранной решетками комнате, куда его втолкнули. Конвоиры привели его сюда но приказу Андриаса и ушли. Вот и все.

Двейн понял, что это не обычная тюрьма. Она больше походила на дворец — нечто из времен Римской империи на Земле: белый камень, фрески на стенах. Двейну хотелось человеческого общества и в особенности общества той медсестры: из всех, кого он видел после пробуждения, только она показалась ему теплой и человечной. От остальных веяло злобой и смертью. Жаль, что он не смог вспомнить ее. Кажется, она обиделась. А ведь она звала его по имени… Может быть, она сумеет понять…

Двейн сел на продавленный диван со свалявшейся набивкой и сжал руками голову. Бледные призраки прошлого шевелились в сознании. Он попытался придать им более четкие очертания или изгнать вовсе.

Когда-то где-то кто-то сказал ему:

“Андриас тайком вооружает головорезов на Каллисто и готовит путч против Лиги. Он жаждет власти и за ценой не постоит. Ему нужны ружья, земные ружья, контрабандой протащенные через таможню Лиги. Если он перебьет полицейский гарнизон, ту его часть, которая сохраняет верность Лиге и еще не переметнулась к Андриасу, то какой бы флот ни отрядили сюда потом Земля и Марс, он только посмеется над нами. В атмосфере ракеты становятся неуклюжими и беспомощными, и, если Андриасу удастся вооружить изрядную часть местного отребья, его уже не остановить. Вот почему он готов заплатить за электронные ружья столько золота, сколько они весят”.