Вальдемар Лысяк - MW-12-13

Он кивнул корчмарю и, ложа на столе несколько золотых монет, указал на девушку кивком головы.

Поздно вечером она проскользнула в спальню, встала возле кровати на колени и прошлась прохладной своей ладошкой по лбу Стайнберга, погружая пальцы в волосах, осторожненько гладя изгиб шеи, съезжая затем по руке и обрисовывая очертания всего его тела. Из глубин ночи, переполненной запахами ее кожи, вырвался мерцающий огонек. Он пульсировал в лиловой чаше темноты, спазматично дыша, становясь все ближе и свет­лее, пока не ослепил его взрывом солнечного блеска и не начал потом гаснуть, улетая по голубой незаметной параболе.

Когда он вновь открыл глаза, она сидела у горящего камина, обнаженная, и улыбалась ему. Ее натура, молчаливая и не знающая, что такое стыд, устраивала зрелище настолько увлекательное, что было бы грехом ее осуждать.

Целых три дня Стайнберг не покидал комнаты. Девушка приносила ему еду, ела вместе с ним, засыпала рядом, будила в полдень и с приходом ночи снова пленяла своей молчаливой улыбкой, своими зубами и бед­рами, хищными своими ноготками и кончиками пальцев из лебединого пуха.

Утром четвертого дня его разбудила страшная боль в руке. Эту его руку вывернули, его самого ста­щили с постели и связали, не отвечая на просьбы и угрозы, когда же он начал дергаться, то получил да удара палкой по голове и обмяк.

Очнулся он, когда в лицо ему вылили ведро воды. Стайнберг лежал в огромном подвале, со сводов ко­торого свисали цепи и какие-то устройства, при виде которых ему стало страшно. В каменных, покрытых мхом стенах торчали горящие факелы. Он с трудом поднял голову и увидал в полумраке длинный резной стол со стоящим на нем распятием. За столом сидел офицер и два типа в черных одеяниях с белыми воротниками. Один из них, сморщенный старец с ястребиным носом, ласково начал:

- Тебе уже получше, дорогуша? Скажи нам, кто ты такой?

- Меня зовут... мое имя Левевр, - выдавил из себя Стайнберг.

- А что ты делаешь в Париже?

- Приехал сюда... по делам. Покупаю разные вещи.

- Разные вещи, говоришь. В этом нет ничего преступного, вот только почему платишь фальшивыми монетами, которые отливают в Нидерландах враги Франции?

- Фальшивыми?! - Стайнберг хотел приподняться с земли, но боль в руке не дала ему сделать этого.

- Фальшивыми, дорогуша. Много их было при тебе, все из хорошего золота, вот только ни одной на­стоящей. Вес не сходится, приятель, и не только он.

- Клянусь вам, что я не знал... понятия не имел, что эти монеты фальшивые! - вскрикнул Стайнберг.

Старец в черной тоге усмехнулся.

- Верю, дорогуша. Вот только даже с этим незнанием, за одно только пользование такими монетками идут на виселицу, детка.

Стайнберг почувствовал, как немеет шкура, как на ней выступают капли холодного пота. Так значит эта монета, обладанием которой так гордится Интермузей, и которая послужила образцом фальшивая! Какие же идиоты там работают! Это они, банда недоучек, стая титулованных сволочей, это они осудили его на пораже­ние, на муки, а может и на смерть. Тогда он выдавил из себя:

- Христом-Богом клянусь, что...

- Не клянись, дорогуша, я ведь уже говорил, что мы тебе верим, - перебил его инквизитор. - Впрочем, оставим монеты, чего нам заниматься мелочевкой, недостойной благородно рожденных. Вот лучше скажи нам, для чего служат эти вот коробочки?

Только сейчас Стайнберг заметил, что на столе лежат его мастерфон и видекс. Он понял, что это конец и не был в состоянии придумать чего-нибудь получше, чем сказать, будто видит эти предметы впервые, и что их ему наверняка подбросили. Старик озабоченно покивал головой и сказал:

- Сам себе вредишь, дорогуша. Мастер Мишель, займись-ка своим делом.

Когда Стайнберга развесили между полом и потолком, растянули и стали прижигать кожу под мыш­ками, он завыл и стал вымаливать жалости до того мгновения, пока не потерял сознания. Придя же в себя, он рассказал всю правду, все, что он знал о "Железной Маске" и о путешествии вглубь времен. Закончив, он все еще продолжал плакать, но и это не тронуло людей, сидящих за столом. Судья усмехнулся и сказал:

- Так говоришь, будто ты прибыл сюда из 2188 года? Тогда я Александр Великий, понял?... Ну ладно, хватит этой говорильни! Мастер Мишель...

Но тут заговорил сидящий рядом с ним мужчина в мундире:

- Я бы не пренебрегал этим делом, ваша честь. Мне кажется, это венецианский шпик. Он тут вспомнил о Его Королевском Величестве, это пахнет заговором. Я бы посоветовал вызвать сюда Сен-Мара, пусть он ре­шает.