Лэнс Паркин - Доктора Бесконечности

— Они великолепны, — провозгласил Омега, не нуждаясь в том, чтобы говорить.

— Сбывшаяся мечта, — молча согласилась его жена.

Она была стройная, с зелёными глазами. Под меховой накидкой на ней была облегающая одежда.

Он возвышался над ней, и казалось, что он как минимум в два раза крупнее, этот эффект усиливал его огромный доспех. Доспех был из бронзы, с алюминиевыми заклёпками и свинцовым нагрудником.

— Я должен идти на свой корабль. Мы должны погрузиться до наступления ночи.

— Удачи, — безмолвно сказала она.

— Зачем нам удача, когда у нас есть пророчество? — засмеялся он, обнимая её.

Она кивнула, и они расстались. Он ушёл, а женщина осталась на балконе одна, наедине со своими мыслями и воспоминаниями.

Так, во всяком случае, думал он.

— В самом деле, зачем? — нарушая тишину, спросил невысокий мужчина.

Она повернулась к нему:

— Ты давно уже тут?

Он стоял посреди выложенного плиткой пола с таким видом, словно всегда там был.

— Время относительно, — он посмотрел на вынутые из кармана часы. — Во всяком случае, оно может стать относительным с завтрашнего обеда.

— Из последней строки Фрагмента мы знаем, что экспедицию ждёт успех. Это предначертано, — она снова повернулась к кораблям. — Лишь то, что будет ещё позже, не определено. Но скоро мы будем не просто знать будущее, скоро мы будем в нём странствовать.

— Фрагмент, — сказал он, подходя к ней и кладя руку ей на плечо. — А я думал, что ты догадалась.

Она знала, что он собирается сказать.

Он говорил мягко, с глубокой грустью в голосе:

— Рассилону нужно было как-то сплотить своих людей, ему нужно было оправдать свой безумный план. Ты же помнишь, что было десять лет назад, после Проклятия: Старейшины смотрели в лишь прошлое, они опустили руки. Всё, что у нас оставалось — наша память. Все эти золотые эпохи и легендарные приключения, все эти склоки относительно того, какая из былых слав была самой славной. Галлифрей умер.

— Даже без Рассилона мы бы жили ещё много миллионов лет. Нас очень непросто убить.

— О, да. Мы бессмертны, если не считать несчастных случаев. Но несчастные случаи случаются, миледи. В конце концов мы бы все умерли, если бы не Рассилон и его план. Ты никогда не задумывалась о том, насколько надуманна была эта ситуация? Рабочий, расчищающий обломки обрушившегося храма, совершенно случайно обнаруживает страницу из «Книги Пророчеств». Единственную страницу, слегка обгоревшую по краям. Тебе это не показалось странным? Ты никогда не задумывалась о том, что случилось с остальными страницами? И, главное, это была такая полезная страница — та самая, в которой говорилось о наступающем десятилетии, она рассказала всему Галлифрею о том, что мы станем первыми повелителями времени. Даже противники Рассилона признали, что очень часто будущее почти дословно цитирует манифест Рассилона. Интересное совпадение, не находишь?

— Открытие Фрагмента было самым ясным указанием нашей судьбы, — твёрдо сказала она. — Пути вселенной загадочны.

— Фрагмент! — фыркнул невысокий мужчина. — Рассилон сам его написал и подсунул под камень во время прогулки. Он не хочет знать будущее, он хочет его творить. Свитки — это то, что может случиться; это то, что он бы хотел , чтобы оно случилось, а не то, что будет . Если бы не Фрагмент, Рассилону и Консорциуму не позволили бы продолжать эксперименты с перемещениями во времени, мы бы потратили все ресурсы планеты просто на выживание, и не стали бы их ни во что инвестировать.

В его словах была логика, но это превращало будущее в пропасть.

Она сбросила с плеча его руку и повернулась к нему лицом. Мужчина какое-то время молчал. Наконец, свойственным ему мягким голосом он сказал:

— Во вселенной есть много рас, которые никогда не помнили будущее.

Она вздрогнула:

— Прожить эти девять лет не зная того, что должно случиться, было очень тяжело. Но быть слепым навеки… ты хочешь жить так ?

— Ты бы удивилась, узнав, как легко они придумывают объяснения происходящему. У них много верований, которые мы сочли бы странными. Они говорят о «причине и следствии», о «квантовой механике», о «прогнозе». Но в основном они возлагают надежды на своих богов. Они верят в то, что боги могут оказывать влияние на мир смертных, награждая своих последователей, наказывая неверующих. Законы физики могут изменяться ради исполнения воли богов. Они называют это «божественным вмешательством».