Николай Грошев - Павший мир. Выжившие [СИ]

Тут он сообразил, почему лицо, руки и ноги у неё серые, почему губы синие и вот глаза такие белесые, а зрачки слегка покрасневшие. Тут всё достаточно просто. Девочка действительно давно не мылась. И не ела видимо тоже давно. А зачем ей это всё? Не нужно ей это.

Ведь эта девочка давно умерла.

Девочка поднялась со стула и неожиданно быстро ринулась к нему. Он схватился за автомат, но был слишком медлителен — девочка прыгнула вперёд и одним движением выбила оружие из рук.

А затем ударила своими крошечными кулачками, размахнувшись, да двумя сразу. Подумаешь — что может такая пигалица сделать, да ещё и мёртвая? Там весу на три ведра картошки.

Однако…

В глазах потемнело, он понял что летит. Потом спина врезалась в дверной косяк, он грохнулся на пол лицом вниз и захрипел — не только от боли, дыхание спёрло. Такое чувство, словно его огрели железнодорожной сваей, да с хорошего замаха.

Кто-то зашипел над ухом. Щёлкнули зубы в опасной близости от щеки.

Он скосил взгляд, одновременно ощутив на своей спине незваную ношу — по весу и, правда, как три ведра картошки…, его взгляд встретился с глазами девочки.

Мёртвыми глазами, мёртвой девочки.

Он хотел истошно заорать, но язык отсох, глотку словно сдавило…, ах да, её и правда сдавило.

Девочка слезла с него, ухватилась ладошками за шею и одним движением приподняла его над полом, да треснула хребтом об тот же косяк.

А потом сжала пальцы.

Он понял, что ещё немного и ему крышка. Его даже не задушат. Эти тонкие пальчики наполнены такой дикой силой, что она просто сломает ему шею, раздавит горло как тюбик с пастой.

Она открыла рот и захрипела снова, словно собираясь откусить ему что-нибудь и сейчас, да и мгновение назад, если бы она хотела это сделать, могла без труда зубами разорвать ему глотку. Слишком он перепугался и, по сути, сейчас его кидали по квартире как кеглю, почти не встречая сопротивления. Страх сковал и разум и тело.

Однако на пороге неминуемой смерти, силы в организм вдруг вернулись, он изо всех сил ударил по мёртвому, но оттого не переставшему быть детским, лицу.

Эффект был поразительный!

Боль прострелила кулак и запястье. Голова девочки повернулась в сторону, хватка пальцев слегка ослабла. Затем один глаз съехал в сторону, косо на него глядя. Лицо девочки медленно повернулось обратно и исказилось гримасой неясного смысла.

Пальцы сжались так, что он услышал хруст собственной шеи.

Из последних сил, в отчаянии и уже практически ничего не видя, он подтянул ноги под себя, извернулся, уперев ступни в грудь девочки, и резко распрямил ноги.

Давление на шею исчезло, саднит только сильно и жжётся. Тряхнув головой, он коснулся пальцами шеи — ногти мертвеца, разобрали кожу. Заживёт. Всё могло кончиться куда как хуже.

Он с трудом поднялся, шатаясь, прошёл в коридор и поднял автомат. Стал осматриваться — куда делась девчонка? Поблизости ничего и никого. Тихо, ни шагов, ни хрипов. Вышел обратно на лестничный пролёт и глянул на лестницу — пусто. Перегнулся через перила и посмотрел вниз.

Она была там. В самом низу. Изломанное, разбитое детское тело, в чёрно-серых тонах.

Почему нет красного цвета? Ведь её буквально размазало о бетонную площадку внизу…, наверное, потому что девочка мертва была задолго до того, как он сюда пришёл. Крови, как минимум, привычного цвета, в ней давно уже не осталось.

Изучать это здание, как и любые другие, ему резко и насовсем, расхотелось.

Он размышлял меньше минуты — вернётся туда, откуда пришёл, заночует в туннеле, а как двери откроются, зайдёт туда и будет там сидеть. Еда кончится, там определится. А пока…

— Лидочка, ты ещё там? — Раздался уже знакомый голос.

Помолчав с минуту, не особо уверенный, что стоит это делать, он всё же подошёл к двери в квартире, из-за которой доносился голос.

— Лидочка, ты прости, но я тебя не могу пустить. Ты ведь сама всё понимаешь…, эх…, вот за что?

За дверью кто-то тяжко вздохнул. Потом ещё раз. На какое-то время стало тихо.

— Есть, как хочется…, эх, нету ничего, съел я всё…, эх… — Сказали за дверью.

Наконец, он решился. Толкнул дверь, но та не сдвинулась с места, похоже, говоривший, закрылся изнутри. Он кашлянул и с трудом, да хрипло, заговорил — мёртвая девочка, видимо, повредила гортань. Остаётся надеяться, что не слишком сильно.

— Её нет. — Сказал он. За дверью с минуту царила полная тишина. Затем послышался голос.

— Она ушла?

— Да…, ушла. На улицу. Я видел из соседней квартиры. — Соврал он, слегка покраснев.