Николай Грошев - Рассказы [СИ]

— А, вот ты где, моя плешивенькая макака!

Открываю глаза. Дверная панель уже закрывается, в мою тюрьму кто-то вошёл. Совершенно автоматически, шумно втягиваю носом воздух. Удивительно! Прежде чем глаза видят вошедшего, я уже знаю о нём очень много. Раньше я так не умел — это не моя способность: моего нового тела.

— Ну что обезьянка, скучаем?

Сдерживая рычание, рвущееся из глотки, я медленно поднимаю глаза. Не слишком высоко — что-то говорит, что этого делать не стоит. Я могу спугнуть свой долгожданный обед. Ведь теперь в клетке уже не тупая и трусливая жвачная скотина, теперь здесь затаился самый кровавый из всех убийц, что знала вселенная: истинный ЧЕЛОВЕК.

Девчонка, самка. Другая. Она из тех каким я был совсем недавно… Хотя может и давно. Тоненькие ножки, мягкая линия бёдер, высокая средних размеров грудь, точёные плечики, холёные руки. Я знаю — она очень красива, просто богиня, для тех к кому я принадлежал раньше. Перекрывая клокочущую в душе ярость, откуда-то с самых низов души поднимается презрение. Холодное отвращение к этому хрупкому телу. Как она вообще жива до сих пор? Ей надо было повеситься, как только она осознала себя как личность. Что-то ещё примешалось к презрению. Кажется, это зовётся жалостью. Как же ей, наверное, трудно жить. Каждый день смотреть в зеркало и видеть это отвратительное слабое тело. И жить в нём без всякой надежды на лучшую долю. Моё тело вздрогнуло — разве может быть судьба ужасней? Может. Я чувствую. Запахи принесли мне её желание: она готова к продолжению рода, готова зачать. И она этого хочет. Бедняжка, как, наверное, ей тяжело. Кто же посмотреть на неё? Какое дитя она подарит тому, кто изберёт её? Слабого, беспомощного… Ярость исчезла совсем. Ну, как он может поднять на неё руку? Такую несчастную. Неужели в нём осталось нечто от прошлого, что он теперь уже не помнил совсем? Нет, это было свойственно ему — человеку. Жалость к слабому беззащитному существу. Или это его личное, свойственное только ему качество?

— Скучаем, моя мартышка.

Девушка садится передо мной на корточки и схватив широкую складку на щеке тянет её вниз. Она сумасшедшая? А, совсем забыл: антропоид безобидная корова. Экий сюрприз ждёт вас в этом году. Корова стала тигром. Что!!! Девчонка, резко ударила раскрытой ладонью по моему лицу. От жалостливого сюсюканья в её голосе ничего не осталось. Теперь в нём какая-то злоба. Ярость. Нет, именно злоба, ненависть. Она уже не говорит — шипит, словно маленькая змея.

— А я тебя сучонок, сейчас развеселю! — В маленьких ручках мелькнул такой же маленький жезл. Чёрный тонкий жезл. — Помнишь макака? Сейчас ты опять будешь скулить! Пока мы тебя не привезли на место ты мой. Весь мой!!! Но я тебя не убью, не волнуйся. Ты во-он какой большой. Ты всё выдержишь. Когда прилетим, ты только чуть-чуть палёным пахнуть будешь. Хи-хи-хи…

В голове, словно что-то взорвалось. Он вспомнил таможенный досмотр таких вот транспортов. И антропоидов, что извлекали из трюмов. Большинство из них подвергались пыткам во время перелёта. Это заставляло замирать сердце: огромный монстр, коего не смогла бы удержать ни одна клетка, позволял издеваться над собой, ни делая ни чего для своей защиты… И ещё, но это уже не было его памятью. Боль, страшная боль, в руке. Он тихо скулит и отползает в угол клетки. Бесполезно, клетка узкая и белая холёная ручка пролезает сквозь зазоры решётки, легко достаёт до него. А в руке маленький чёрный жезл: тонкая горячая струйка бьёт из него: сварочный аппарат для работы в открытом космосе, на обшивке корабля. Тонкий язычок синеватого пламени скользит по толстой волосатой шкуре и мир разрывается от боли. Он лишь скулит и пытается увернуться. Девка хохочет, её красивое лицо обретает нечто воистину демоническое. Она жжёт его тело, вонь палёного мяса и шерсти, а он, скулит.

Тяжёлая рука, в торс молодого мужчины толщиной, сама поднимается к глазам. Шрамы, десятки свежих шрамов. Почему шрамы? Они летят так долго? Не-е-ет. Просто его раны теперь заживают в несколько раз быстрее, нежели человеческие. Хорошее у него тело!

Ярость поднимается вновь. Эта тварь просто не имеет права жить. Честная схватка и смерть от руки врага в бою. Даже если враг сильнее тебя в несколько раз. Но издеваться, зная, что объект издевательства никогда не ответит тебе, будет всё сносить жалобно скуля… Ну здесь, ты сука, сильно просчиталась. Я не скулю. Не уползаю. Язычок пламени касается моего плеча. Господи, как больно! Я не скулю. Поиграй, самочка, поиграй напоследок. Ярость, подстёгнутая болью, взрывается во мне, взрывается как неисправный звездолёт на старте. Ха! Вот для чего те серые капли из воспоминаний…