Коллектив авторов Фантастика - Феми–фан [Фантастические повести, рассказы]

— Какой ты пошлый, серый, — расстроилась я.

— Ты давно не была у психиатра, а надо бы.

— А может, правда, съедемся, — размышляла я.

— Несомненно. Летом все вместе поедем на дачу… Зуев копает, я сажаю, ты поливаешь. Ложись–ка спать. На тебе лица нет…

А в воскресенье мы с Зуевым забрели на пруды. Бабье лето долго раскочегаривалось и наконец выплеснуло отстоявшееся тепло. Шли молча. Каждый боялся спугнуть осеннюю благость, разливавшуюся в нас. На прудах никого не было. Плавали утки.

— Как здорово, Зуев! Давай искупаемся!

— Прохладно. Да и воду я не люблю, — насупился Зуев.

— А я искупаюсь!

Разделась и вошла в воду. Вода обжигала. Выскочила из воды и забормотала: “Солнышко, солнышко, погрей меня”. Перестала дрожать. В голове ясно–ясно. И вот уже спасительная мысль рвется наружу. Лихорадочно рою яму. Песок мягкий, податливый. В стороне стоит безучастный Зуев.

— Скорее, скорее, иди сюда, Зуев! Вставай в яму!

Он послушно встал. Я засыпала его ноги песком, и боялась спрашивать что–либо. Прошла минута, две, три. Зуев улыбнулся. Лицо его просветлело.

— Тепло, — ласково сказал он.

— Тихо, Зуев, послушай землю, послушай…

И. ДУНАЕВСКАЯ

ГРИНОВСКИЕ ПЕЙЗАЖИ ДУШИ

О том, что Грин — феноменальное явление в отечественной литературе, сказано очень давно и писателями, и поэтами, и художниками самых различных ориентации: по выражению Ю. Олеши, это “писатель–уник”. “Их очень мало было на земле”; “таких писателей, как А. С. Грин, во всем мире не больше десятка”, — отмечала Л. Сейфуллина; “замечательный, единственный в своем роде, — и для нашей литературы в особенности, — писатель”, — говорил Л. Леонов.

Исключительность такого явления, как Грин, обусловленная редкостным своеобразием его духовной природы, раскрывается прежде всего в его психологическом мастерстве. Но психологизм Грина — это лишь способ выявления философских закономерностей бытия в их этико–эстетическом аспекте.

Человек, по Грину, существо и душевно–телесное, и духовное. Духовная природа человека должна одухотворить его тело и душу. Символом такой одухотворенности становится “странная летящая душа”, запечатленная в образах искусства (скульптуры “Белый огонь”, “Бегущая по волнам”). Гриновский герой, наделенный странной летящей душой, — носитель этой конкретной духовности. Событий духовной жизни героев Грина получают символическое выражение в системе образов “светлых стран” (“синее сияние океана”, “Блистающий мир”, “ослепительная океаноподобность мира”, “Страна Цветущих Лучей”, “Сердце Пустыни”). “Светлая страна” — это знак нового сознания, очищенного от всевозможных напластований, морального и интеллектуального балласта. Этим Грин и поднимается над так называемым психологизмом. Его образы — это художественные реальности высшего, философско–символического уровня.

Специфика таланта Грина не только в умении запечатлеть мир невидимых душевных движений, проникнуть в диалектическую сложность характера, выявив тем самым сущность человека. Грин умеет совершенно точно, в единственно необходимых словах не только воспроизвести акты сознательных действий (“среди людей, обладающих острейшей духовной чувствительностью, Грациан Дюпле занимал то беспокойное место, на котором сила жизненных возбуждений близка к порыву в безумие” (“Сила Непостижимого”), но и обнаружить “трещины бессознательной сферы” (“Бегущая по волнам”), показать действие взрывной энергии подсознательных и бессознательных процессов (“Рассказ Бирка”), выявить такое “движение сердца”, которое относится к сфере сверхсознательного (“Бегущая по волнам”, “Крысолов”, “Возвращенный ад”).

Грин художественно опережал научные открытия, поэтому в его творчестве находят свое индивидуальное выражение универсальные законы.

Творческая интуиция писателя не только обусловила неповторимость его художественного мышления, не только, что гораздо значительнее, ввела в “лабораторию” создаваемых им образов, дала возможность увидеть невидимое, но и позволила ему в совершенно точных словах зафиксировать эти явления. Тут возникает проблема точности языка науки и языка искусства. Наука достигнутые результаты классифицирует в понятиях, в художественном творчестве нет такого категориального деления, оно всегда дает целостную картину. Принято считать, что наука пользуется однозначным способом передачи тех или иных состояний. Слово–термин однозначно, и этим оно отличается от многозначного слова–образа. Правда, при анализе научных исследований в области психологии отмечается, что за различной терминологией нередко обнаруживается описание одних и тех же процессов.