Артем Углов - Предел прочности. Книга вторая

- Слабо разбираюсь в музыке, - признался я.

- Понимаю, - мужчина хитро улыбнулся и подмигнул. – Очередной поклонник великолепной Диди.

Да что у них за имена такие в иномирье: Кики, Диди, Мими. Клички, а не имена, как у избалованных болонок с бантиками на шее.

- Диди великолепна, - подтвердил я догадку собеседника. Не признаваться же ему, что музыка успокаивает, избавляет от паники, когда немедленно хочется бежать вниз, в каюту, укрыться с головой и не видеть тени проплывающих облаков.

Смотрю на джазовую певицу и понимаю, что ни капельки не соврал. Стройная девушка, в элегантном обтягивающем платье. Наряд кажется строгим, но я стою чуть сбоку и вижу глубокий вырез на спине, доходящий до самого низа. Еще немного и взгляду откроется щель между ягодицами.

Любуюсь лицом девушки, плавным изгибом руки в красной перчатке. Она так нежно обнимала стойку с микрофоном, что невольно почувствовал легкой возбуждение. Еще голос: бархатный и обволакивающий.

- Откровенно признаться, ничего не смыслю в джазе, - отвлек меня от волнующего зрелища все тот же мужчина. – Но какова пластика, какова стать? Готов принять любую мелодику из ее уст. Позвольте спросить, слышали недавнее исполнение «Инталино»?

Поворачиваю голову к собеседнику и вдруг… Мир дергается, замирает на доли секунды, так что я решаю: померещилось. Как и ломаная фигура марионетки у выхода из ресторана.

- Нет, не имел удовольствия, - голос начинает сипеть, из-за чего был вынужден остановиться и откашляться.

- О-о-о, - тянет неизвестный мужчина и «о» его становится куда длиннее возможного, все и-за того же толчка. Легкого, незначительного, замедляющего время на короткий промежуток. Теперь я точно видел Тварь, был уверен, что не померещилось.

- Партия скрипичных… красивая аранжировка… тембр созвучен, - мужчина продолжает говорить, но я не слушаю его.

- Простите, что-то с горлом, - бормочу извинения, начинаю продвигаться к выходу. Тело шатает из стороны в сторону, голова слегка кружится, а мысли… Они разбегаются в стороны подобно тараканам, стоит лишь попытаться сосредоточиться на одной из них. Хватаюсь за стену, но это чья-то спина – мужчина охает, ругается.

Со всех сторон несется возмущенное:

- Напился среди белого дня.

- Плебеев пускают в элитные места, вот к чему приводят эти ваши свободы.

- Позор, какой позор.

- Непременно жаловаться капитану.

Невольно улыбаюсь. Они еще не знают, что я дикая обезьянка из сто двадцать восьмой. Та напомаженная дама, точно стала бы вопить и, может статься, кинулась бы за борт, скажи я правду.

Только… Только смысл говорить, если мы разобьемся. Марионетка – предвестница несчастий никогда не ошибалась, предсказывая будущие проблемы. А какая угроза может быть на высоте нескольких километров? Правильно – стремительное падение вниз.

И ведет меня Тварь в сторону спасательных капсул, не сомневаюсь. Иду шатаясь, то и дело хватаясь за стенку. Люди вокруг шарахаются, кто-то требует вызвать врача. Какой в бездну врач, когда мы на гребаном Титанике.

Очередной толчок… И снова время замирает на доли секунды. Сгорбленная фигура Твари мелькает за ящиками с такелажем, в противоположной от капсул стороне. Она словно прячется за ними: приседает, низко нагнув голову.

- Молодой человек, вам плохо? - слышу заботливый голос.

Отрицательно трясу головой и вижу, как темные капли падают на палубу. Провожу пальцем под носом и убеждаюсь – это кровь.

- Подождите здесь, я сейчас позову на помощь, - слышу все тот же голос и звук удаляющихся каблучков.

Ждать здесь, нет уж, увольте. Я вот за теми техническими ящичками отсижусь. Ровно там, где пряталась секунды назад Тварюга.

Дохожу до места и тяжело опускаюсь, прислонившись спиной к матерчатому покрытию. Уютное местечко, закрытое от любопытных глаз. Только стоящий у поручня человек сможет заметить меня, конечно, если присмотрится. Потому как я в тени, практически лежу, облокотившись на локоть.

«Может марионетка спятила от высоты, решила поиграть в прятки и теперь я вожу»? – приходит глупая мысль. Смотрю на капли крови, которые одна за другой падают в пустоту… Голова тяжелеет, веки сами собой закрываются, невыносимо хочется спать.

Хлопок…

Померещилось?

Хлопок… еще хлопок, целая очередь. Доносятся крики, шум, истеричные женские визги и странное пиликанье на заднем фоне. Безумно знакомое, слышанное мною неоднократно в виртуальной пространстве. Означающее, что защитный контур отключен, и судно больше не подвластно командам извне, перейдя полностью в ручной режим управления. Первое действие, предпринимаемое террористами на захваченном судне.