Владимир Обручев - Сочинения в трех томах. Том второй

Когда тройка умчалась, Репиков пригласил Михаила Петровича к себе и передал ему заключение экспертов о руднике и упрек в подсыпке золота.

— Помните, я говорил вам, Михаил Петрович, что таких вещей нельзя делать, что эксперты — люди опытные и провести их трудно, а скорее, можно попасться и испортить впечатление. Так оно и вышло! А вы ведь обещали устроить дело так чисто, что комар носа не подточит, помните?

— Так, так! — ответил Пузиков, удрученный известием о тщете всех усилий и хлопот. — Как же они заметили? Очевидно, плохо сделали, не нужно было поручать Кузьмину.

— Ну, придет приказ закрывать рудник, я его в первую голову к расчету.

— А вы думаете, Николай Константинович, что будет такой приказ, что не возьмут рудника в аренду для разведки, как рассказывал Борк?

— Это он нам в утешение говорил кислые слова, а отзыв даст отрицательный. Ну, поживем — увидим; думаю, к началу сентября от хозяина известие будет; ведь нужно знать, делать ли заготовки на зиму, нанимать ли годовых рабочих.

От управляющего Пузиков пошел к Бубнову, поведал ему о печальных результатах их стараний и жаловался на неумелость Кузьмина, испортившего все дело. Если бы он не торопился удрать из лаборатории, все было бы шито-крыто и пробы дали бы блестящий результат. Оба, раздраженные, пошли к маркшейдеру и пилили беднягу целый час, срывая на нем свое недовольство.

— Из-за вашей небрежности нас теперь всех к черту турнут, — кричал Михаил Петрович.

— Да, богатейший рудник закроют по вашей милости, — кипятился Бубнов. — Крышка ему и нам будет.

Несчастный маркшейдер оправдывался, но он был неречист, чувствовал за собой несомненную вину, и оба противника его окончательно заклевали. Только урчание в желудках, напомнившее им, что давно пора обедать, заставило их прекратить истязание Кузьмина и разойтись по домам.

Пузиков, придя домой, удивился, что Марина Львовна отсутствует. Еще больше стало его удивление, когда он узнал от прислуги, что барыня с утра уехала в лес с штейгершей и становихой и вернется только к вечеру. Такое невнимание к мужу она обнаруживала в первый раз, и это сильно обидело химика. С горя и одиночества он изрядно выпил за обедом и завалился спать. Проснувшись, попил чаю и отправился к становому узнать толком, куда поехали дамы и отчего их так долго нет. Становой сообщил химику, что его дочери поехали за малиной на «Миллионный» прииск, но Марины Львовны с ними как будто не было; они ее приглашали, но она отказалась, разве что потом передумала и присоединилась к ним, когда они проезжали мимо ее квартиры.

Пузиков посидел у станового, поговорил насчет печального результата экспертизы и судьбы рудника; оба, пользуясь отсутствием дам, раскупорили бутылку вина и осушили ее к тому времени, когда подкатила трехшпанка, и из нее выскочила Надежда Поликарповна с корзиной ягод. Пошли расспросы, и оказалось, что Марина Львовна с ними вовсе и не ездила.

Михаил Петрович был поражен и не знал, что и подумать. Не пошла ли его жена на свою обычную прогулку в лес выше стана и не случилось ли там что-нибудь с ней? Солнце уже садилось за гору, не могла же она провести весь день без еды в лесу! Пузиков побежал домой, узнал, что барыня не приходила, и вернулся к становому, который сейчас же распорядился послать трех конюхов верхами по окрестностям стана на поиски. В ожидании известий химик остался у станового.

Солнце закатилось и сумерки уже сгустились, когда вернулись конюхи; один из них привез известие, что Марина Львовна прошла утром по рабочей улице и дальше вниз по большой дороге в Мангут; один рабочий видел ее в трех верстах от стана; она была без шляпки, «повязамши голову платочком, как баба». Конюх ездил по этой дороге за семь верст, но никого не нашел.

Михаил Петрович страшно встревожился. Зачем ей было идти по дороге в Мангут, где не было ни порядочного леса, ни ягод, а старые разрезы и отвалы не представляли ничего привлекательного? Может быть, она вышла туда, чтобы проститься наедине с Борком, а потом сама сделала что-нибудь с собой, или на нее напали, и она лежит мертвая и истерзанная в старом шурфе?

Пузиков решил пойти к управляющему, чтобы посоветоваться с ним, как организовать поиски ввиду наступления ночи. Но по дороге он завернул домой узнать, не явилась ли, в конце концов, беглянка. У дверей квартиры он встретил прислугу, которая несла ему письмо, найденное ею под подушкой его постели, когда она стлала ее на ночь. Он догадался, что письмо от жены, и сердце у него сжалось; таким странным способом могли получаться только плохие вести.