Владимир Обручев - Сочинения в трех томах. Том второй

Пузиков торопливо вскрыл конверт и тут же на улице при свете лампы, падавшем из окна, прочитал:

«Михаил Петрович! Я полюбила Борка и уехала с ним. Не преследуйте меня напрасно, я к вам все равно не вернусь. Мне надоели ваши бесконечные измены и жизнь в медвежьем углу без высших интересов. Пришлите мне отдельный паспорт по адресу Борка, который вам известен, и начинайте дело о разводе. Желаю вам найти себе очередное утешение у какой-нибудь Катьки, а меня забыть. Марина».

— Ах ты, дрянь этакая! — проговорил Пузиков сквозь зубы. — То-то она все к этому англичанину льнула, обошла-таки его!

Бомбой влетел химик в кабинет Репикова с письмом в руках:

— Представьте, Николай Константинович, что еще устроил этот проклятый англичанин: жену мою похитил!

— Не может быть, Михаил Петрович! Вы шутите!

— Какие там шутки. Вот письмо!

— Да, помилуйте, как же это? Борк ведь уехал один, мы с вами же видели собственными глазами.

— Еще бы она тут на моих глазах подсела к нему! Я бы ее за косы с экипажа стащил, подлую! У них это все было подстроено: ее видели утром по дороге в Мангут в трех верстах от стана, там ее англичанин и подцепил.

Николай Константинович вспомнил смех и голос женщины, которые вчера невольно подслушал у дверей Борка. Очевидно, это была не Катька, а именно Пузикова. Он рассказал, что накануне, поздно вечером, слышал голос его жены в комнате Борка.

— Вот, вот, они и сговаривались насчет ее бегства! — кричал Михаил Петрович, бегавший по комнате, размахивая письмом. — Догнать нужно этого соблазнителя и пристрелить или избить, как собаку, чтобы чужих жен не крал!

— Где же вы его догоните! Они сейчас уже больше ста верст отмахали и будут ехать всю ночь без остановки. А у нас на конном дворе свежей тройки нет, одна их же увезла и еще не вернулась, вторая с почтой в Кыру уехала, а третья только что вернулась с «Миллионного» и не отдохнула.

— Верхом поеду! — кипятился химик.

— Ночью сорок верст до Мангута! Умеете ли вы еще верхом ездить? Ночью ехать нужно привычку иметь.

— Ну, так нарочного пошлите в Мангут с телеграммой в Акшу, чтобы беглецов задержали на почтовой станции.

— На каком основании? Они у нас ничего не украли, а из письма видно, что Марина Львовна уехала по доброй воле. Теперь жен нельзя насильно при себе удерживать, не те времена! Я бы на вашем месте плюнул на это дело и дал бы ей развод. Насильно мил не будешь!

Долго еще хорохорился Пузиков, а управляющий его урезонивал и сочувствовал его обиде. За это время настала полная ночь, небо заволокло тучами и пошел дождь. Ехать в такую темень было неблагоразумно. Михаил Петрович остался ужинать у Репикова. Лидия Николаевна вышла к столу, и отец сообщил ей о бегстве Марины Львовны.

Лидия Николаевна была рада скандальному исчезновению Марины Львовны, которая всегда относилась к скромной девушке свысока и снисходительно, задавала тон на руднике, всех других дам оттесняла на задний план своей красотой, бойкостью и столичными манерами. Но к этой радости примешивалась и горечь ревности, потому что дочь управляющего за пять недель пребывания англичанина в их доме и постоянных встреч и разговоров за столом немного полюбила его, хотя сама не отдавала себе отчета в этом, и только когда он уехал и увез другую женщину, она почувствовала, что потеряла что-то дорогое, красившее ее жизнь в последнее время.

В ожидании решения хозяином судьбы рудника управляющий распорядился остановить все бедные забои и усиленно, в две смены, работать только самые богатые. Нужно было взять из жилы возможно больше золота. Поэтому оставшиеся недели августа прошли в усиленной работе рудника и фабрики.

Первого сентября от хозяина получилась длинная телеграмма. Извещая, что продажа не состоялась из-за неблагонадежности жилы, он предписывал с десятого числа, когда кончался операционный год, прекратить все работы, рассчитать рабочих и служащих и оставить только караульных; к концу сентября рудник должен был закрыться.

Эту телеграмму Репиков прочел всем служащим и у конторы вывесил соответствующее объявление, положившее конец всяким сомнениям и надеждам. Несмотря на неблагоприятные результаты экспертиз, сделавшиеся известными всем, одни еще надеялись, что продажа состоится, другие предполагали возможность аренды, и почти все рассчитывали, что хозяин в конце концов не решится закрыть дело, а протянет еще некоторое время, может быть, чтобы найти других покупателей. Не клином же свет сошелся на этих англичанах!