Владимир Обручев - Сочинения в трех томах. Том второй

Но вот далеко впереди среди мрака показался желтый огонек и послышался глухой гул.

— Вагончик едет, — объяснил Василий Михайлович. — Нужно посторониться, господа, и стать к самой стенке, чтобы не задело.

Огонек быстро приближался и гул усиливался.

Штейгер крикнул:

— Эй, ходя, тише кати, люди есть!

Все сошли с рельс, выстроились, кто справа, кто слева прижавшись к влажной стенке. С гулом вагончик пробежал мимо; на его передней стенке была прицеплена свеча, освещавшая путь и служившая сигналом для встречных; сзади в темноте шел рабочий китаец, нагнувшись, упираясь руками в вагончик, а ногами в шпалы. Он знал уже наизусть все неровности дороги, все повороты штольни, и свеча нужна была ему только на случай схода вагончика с рельс, что бывало нередко ввиду изношенности давно не ремонтированного пути.

Шествие возобновилось. В одном месте пришлось прятать свечи под полы курток, потому что со свода лились целые струйки из пояса раздавленной породы; вблизи нее неровная поверхность утеса, постоянно обрызгиваемого водой, блестела, словно покрытая лаком.

Но вот штольня начала вилять крутыми изгибами то вправо, то влево.

— Это что такое? — изумился Грошев. — Что за удивительные повороты?

— А видите ли, — объяснил управляющий, — прежде у нас не было маркшейдера; эту штольню вели с двух сторон навстречу, от устья и от гезенка. Мы сходились по стуку и при этом повиляли немного.

Грошев и Борк переглянулись с улыбкой. Сколько лишней работы и денег было затрачено на эти изгибы, портившие главную штольню рудника.

— А это что за выработки? — спросил Грошев, указывая на черневшие справа и слева боковые галереи, отходившие от штольни.

— Это квершлаги, которыми искали потерянное продолжение жилы за главным сбросом, — ответил Василий Михайлович.

— И не нашли, очевидно?

— Не нашли, потому что остановили их слишком рано.

При этом заявлении штейгера Репиков почувствовал себя неловко, потому что эти поиски были остановлены по его распоряжению из-за экономии, которую нагоняли последние годы во всем.

Еще один поворот, и штольня уперлась в какую-то крепь и кончилась. Здесь стоял вагончик под устьем люка, через который ссыпалась руда.

— Это гезенк N 2, — объяснил Василий Михайлович. — По нему нужно лезть вверх, но берегите головы, господа, местами очень низко.

Гезенк круто шел вверх, и подниматься приходилось по простым лестницам-стремянкам из одного отделения в другое, местами протискиваясь между балками крепи. Одолев одну лестницу, нужно было вылезать через узкий люк на помост и переходить к следующей. От ног рабочих, прошедших здесь бесчисленное множество раз, ступени покрылись липкой грязью и были скользки; у поднимавшихся одна рука была занята свечой, а другой нужно было хвататься за эти ступени и осторожно переставлять ноги, чтобы не оступиться и не полететь на два - четыре метра вниз. Все лезли молча, сосредоточенно, и слышны были только шуршание ног и учащенное дыхание. После пятой лестницы сделали передышку. Здесь открывался в одну сторону штрек — горизонтальная галерея, шедшая вдоль жилы. Между темными массами породы тут местами еще уцелели глыбы белого кварца.

Столпившись в устье штрека вокруг штейгера, развернувшего план рудника, эксперты задавали вопросы и узнали, что на этом горизонте жила оказалась тонкой и недостаточно богатой, почему хозяин не велел развивать работы. Здесь все остановлено, а добыча руды сосредоточена в других частях рудника.

Полезли дальше и одолели еще пять лестниц, таких же скверных. Грошев сказал Борку по-английски, что гезенк устроен отвратительно и вместе с тем неэкономно, заложено много лишних крепей, только стесняющих проход.

Конец его слов был заглушен грохотом, внезапно раздавшимся где-то рядом, за дощатой стеной, вдоль которой шли лестницы. Дамы вскрикнули от неожиданности.

— Это спускают руду сверху, через люк, в вагончик, который мы видели в штольне, — успокоил их Грошев.

— Пока я не вижу особых прелестей в подземном мире, — сказала Марина Львовна Борку, остановившемуся возле нее перед последней лестницей. — Темно, тесно, грязно. Хорошо, что я надела перчатки, а то бы пришлось хвататься голыми руками за эти грязные ступени.

— Подождите, Марина Львовна, — успокаивал Борк. — Имейте терпение. Под землей, конечно, не салон для прогулки, но интересного много.

— И вы находите, что наш рудник заслуживает внимания, устроен хорошо?