Владимир Обручев - Сочинения в трех томах. Том второй

— Неужели придется лезть еще назад по этим бесконечным лестницам? — в ужасе спросила Марина Львовна, когда все остановились отдохнуть после десятой. — У меня руки и ноги уже не действуют.

— Нет, мы выйдем через шахту, а там только пять лестниц, — успокоил ее Николай Константинович.

— Как я жалею вас, Яков Григорьевич, — обратилась молодая женщина к Борку, — что вам ежедневно придется проделывать это утомительное путешествие!

— Что же делать, Марина Львовна, такова наша служба. Кроме того, лазить придется обыкновенно не мне, а Ивану Петровичу, рудник больше по его части.

— А вы что же будете делать?

— Я буду изучать работу фабрики в натуре и по старым книгам и отчетам, осматривать амбары, конный двор, постройки.

— Ну, это все-таки легче и интереснее.

— Легче — может быть, но не интереснее. В подземных работах много интересного, нужно только привыкнуть лазить по лестницам. Вас нужно сводить в брошенную часть рудника, там вы увидите настоящую красоту подземного мира.

— А вы туда собираетесь?

— Непременно, мы должны осмотреть все, пролезть всюду, где только можно.

— Тогда вы и меня возьмете с собой, обещаете?

— Охотно обещаю.

— Но только не завтра! Завтра я не буду в состоянии шевельнуть ни рукой, ни ногой после этой прогулки.

— Завтра мы и не собираемся. Только когда Иван Петрович подробно изучит новые работы, мы полезем в старые.

Наконец, одолели и последние пять лестниц и очутились в штреке, который вел к шахте западного склона горы. Вниз от этого штрека по жиле работали еще на тридцать метров, тогда как вверх руды уже почти не осталось. В штреке посетителей встретил дежурный нарядчик и сказал штейгеру:

— Василий Михайлович, с нижних горизонтов народ уже ушел обедать. Там сейчас палить будут; пожалуй, не успеете спуститься.

— Мы немного запоздали, господа, — обратился Бубнов к экспертам. — Если непременно хотите спуститься в нижние забои, нужно остановить пальбу. В буровые скважины уже заложены динамитные патроны и их собираются взрывать, — пояснил он, обращаясь к дамам. — Это делается всегда во время перерыва, когда рабочие уйдут.

— Я думаю, не стоит задерживать пальбу, а? — спросил Борк.

— Да, мы эти горизонты увидим в другой раз, — согласился Грошев. — А сейчас наши спутницы слишком утомились, не правда ли? — спросил он с улыбкой Марину Львовну.

— Ну, еще бы! — ответила она со вздохом.

— Значит, можно палить? — спросил нарядчик.

— Валяйте, а мы послушаем.

— Разве можно оставаться здесь, когда начнутся взрывы? — спросила Пузикова в ужасе.

— Здесь-то можно, палить будут на пять или десять сажен ниже, — успокоил штейгер. — А сколько шнуров будет? — обратился он к нарядчику.

— Три забоя. В одном пять, в другом восемь и в третьем три шнура, всего шестнадцать.

— Ну, запаливайте!

Нарядчик исчез в люке лестницы, уходившей вглубь. Посетители, по совету штейгера, отошли на несколько шагов в сторону от этого люка и остановились в штреке в ожидании. Управляющий и Бубнов развернули план рудника и показывали Грошеву, в каких горизонтах идет сейчас работа и где будут взрывы.

Марина Львовна и Борк присели на кучу крепей, наваленных вдоль стенки штрека, а Лидия Николаевна прислонилась к крепи немного в стороне от них, разговаривая с маркшейдером.

Прошло минут пять в напряженном ожидании. И вот где-то внизу и довольно далеко глухо прозвучало «бум», и легкий порыв ветра пронесся по штреку, колебля пламя свечей. Через секунду бухнуло опять и потом еще и еще. Штейгер громко считал взрывы. После восьмого все стихло.

— Это самые дальние, в пятнадцатом горизонте, — пояснил Бубнов. — Там нужно было подорвать...

Он не успел кончить фразу, так как бухнуло уже гораздо ближе и так сильно, что все невольно вздрогнули.

Воздух метнулся по штреку так стремительно, что задул все свечи, кроме одной, которую Кузьмин успел закрыть рукой. За первым взрывом последовали еще два.

— В десятом кончилось, — заявил Василий Михайлович. — Не стоит зажигать свечи, — прибавил он, заметив, что Лидия Николаевна протянула свою свечу к маркшейдеру, — все равно опять потушит, в пятом будет еще сильнее.

— Мне становится страшно, — прошептала Марина Львовна, хватаясь за руку Борка, — ведь и нас может взорвать.

— Или штрек обрушится на нас от сотрясения, — раздался иронический голос Грошева, — нужно спасаться, пока...

Совсем близкий удар прервал его слова. Зазвенело в ушах. По штреку пронесся порыв урагана, и последняя свеча потухла. Воцарился полный мрак, так как электрические лампочки на время обеденного перерыва тоже были потушены.