Владимир Обручев - Сочинения в трех томах. Том второй

Перед обедом была предложена закуска у отдельного столика с батареей бутылок различной формы и разнообразного содержания. Хотя эксперты и отказывались, ссылаясь на то, что рабочий день еще не кончен и им нужно сохранить свежесть голов, но хозяйка была так очаровательна и просила так убедительно, что уговорила всех. Михаил Петрович, несмотря на внушения своей супруги, сделанные еще утром, счел долгом, как хозяин, чокаться и пить со всеми, так что сел за стол уже сильно подогретый. Марина Львовна с тревогой следила за ним, опасаясь, что он, очень запальчивый в нетрезвом виде, сцепится с Грошевым вместо того, чтобы, согласно программе, ухаживать за ним. К счастью, Пузиков сейчас же заспорил с управляющим о достоинствах разных водок, и занимать Грошева пришлось Лидии Николаевне, что ненаходчивой девушке было очень трудно.

Зато Марина Львовна отлично занимала Борка, смотревшего на нее внимательными и уже немного влюбленными глазами. Англичанин, человек бывалый и незастенчивый, только немного чопорный с малознакомыми людьми, легко поддерживал разговор, обращаясь не только к хозяйке, но и к Надежде Поликарповне, так что к концу обеда очаровал простенькую дочь станового.

Перед сладким, мороженым из облепихи, которым хозяйка думала удивить гостей, конечно, подали шампанское. Михаил Петрович, получивший соответственное наставление, поднялся и сказал немного заплетающимся языком:

— Господа! Вчера я заметил, что многочисленные тосты утомляют наших дорогих гостей. Сегодня они нарушили бы веселую беседу, которая, к удовольствию хозяев, ведется за этим столом. Поэтому я предлагаю ограничиться только одним тостом — за здоровье господ экспертов и успех их трудов. Ура!

Тост и предложение были встречены общим сочувствием. Но, конечно, гости не могли промолчать, и Борк, попросив слова у хозяйки, поднялся с бокалом и сказал:

— Вполне разделяя мнение Михаила Петровича относительно тостов, я не намерен предлагать таковые ни за хозяина дома, хотя это невежливо, ни за других наших хозяев, ни за благоденствие их рудника и фабрики, а в виде исключения предложу выпить за здоровье очаровательной хозяйки и остальных прелестных дам, украшающих нашу трапезу. И я уверен, что мое предложение будет принято более восторженно, чем предыдущее.

Дамы действительно были восхищены этой любезностью, и все чокнулись с англичанином, а хозяйка позволила ему даже поцеловать свою ручку.

Немного погодя Николай Константинович, очень любивший произносить витиеватые речи, постучал по своему стакану, встал и уже произнес: «Милостивые...», но единодушный протест заставил его умолкнуть. Он опустился на стул, немного обиженный, расправляя свои пышные баки, и, нагнувшись к Пузикову, тихо спросил:

— Что за новую моду вы придумали, Михаил Петрович? Парадный обед — и без речей, это неслыханно!

— Таков приказ начальства, Николай Константинович.

— Какого начальства? Я ведь...

— Мое ближайшее начальство — Марина Львовна. И в таких делах я всецело повинуюсь ей, она это тонко понимает.

Репиков повел плечами и удивленно взглянул на хозяйку, которая оживленно, слегка раскрасневшись, беседовала с наклонившимся к ней Борком.

«Пожалуй, она права, — подумал управляющий. — Этого эксперта она, во всяком случае, обработает, а тосты помешали бы ей, несомненно».

Гости не засиделись; они хотели еще присутствовать при взвешивании золота, полученного из амальгамы, а затем осмотреть контору, амбары и конный двор. Они простились с хозяйкой и в сопровождении Михаила Петровича и Репикова ушли на фабрику.

Так как в конторе рудника не нашлось геологической карты окрестностей, а управляющий и штейгер не могли дать никаких указаний и вообще не имели представления о значении геологии для рудного дела, то следующие дни Борк и Грошев занялись обследованием окрестностей рудника. Они облазили все гребни и сопки на версту в окружности, уходили утром с завтраком в кармане и возвращались только под вечер. В первый раз их сопровождал Бубнов, знакомивший их с местностью, но потом они ходили уже одни и брали с собой только китайца в качестве носильщика. Таким образом, парадные обеды, на которые рассчитывал Репиков, пришлось заменить ужинами. На них неизменно присутствовали Пузиков и Бубнов с женами; Марину Львовну сажали рядом с Борком, тогда как Грошев имел в качестве соседки Лидию Николаевну; Фернеру приходилось довольствоваться обществом жены штейгера. Но эксперты, вопреки желанию хозяина, не засиживались за ужином и под предлогом усталости после дневной работы скоро уходили к себе. Впрочем, увлечение англичанина Мариной Львовной делало явные успехи. Борк не раз выражал сожаление, что спешность работы не позволяет ему проводить больше времени в ее обществе.