Кейт Лаумер: Звездные мошенники

Я кратко описал ситуацию экипажу. Клэй хлопотал у телескопа, пытаясь очистить изображение. Объект на экране увеличивался и мерцал. Внезапно он сделался ясным и четким. На фоне бархатной мглы крошечные шарики слабо мерцали в отраженном свете звезд.

На поверхности шариков цвета йода не было ничего примечательного. А вот соединявший их вал выглядел древним и каким-то чуждым.

Мы держались прежнего курса, несмотря на постоянное сближение. Даже на таком расстоянии объект выглядел громадным.

— Капитан, — сказал Клэй, — я закончил расчеты. У сфер диаметр порядка восьмисот метров, а скорость вращения всей конструкции создает тяготение в шесть g.

Это сразу решило вопрос, принадлежит ли объект людям. Человеческий экипаж не в состоянии работать при шести g.

Дистанция между нами и гигантским кораблем сократилась до двухсот с небольшим километров, и он находился относительно нас в состоянии покоя. Его уже можно было видеть через обычные иллюминаторы без увеличения.

Я оставил Клэя старшим на мостике и спустился в отсек связи.

Джойс сидел за своей аппаратурой, считывая ее показания и щелкая переключателями. Значит, он занимался делом. Мэннион склонился над регистратором. Рубку связи наполняло резкое стаккато чужой передачи.

— Есть какие-нибудь видеосигналы? — спросил я.

Джойс покачал головой:

— Ничего, капитан. Я проверил весь диапазон. Идут только звуковые сигналы на десятке разных волн, и никаких частотных модуляций.

— А у вас, Мэннион, что нового? — спросил я.

Тот снял наушники.

— Повторяется один и тот же сигнал, какая-то короткая фраза. Было бы проще, если бы она хоть немного изменялась.

— Попытаемся послать ответ, — сказал я.

Джойс снизил громкость, так что стаккато превратилось в едва слышные щелчки, и включил передатчик.

— Можете начинать, капитан, — сказал он.

— Говорит капитан Грейлорн, исследовательский корабль «Галахад». Пожалуйста, назовите себя.

Я медленно повторил эту фразу пять раз, и только тогда до меня дошло, что впервые в истории человек обращается к нечеловеческому разуму. Последнее было пока только предположением, но я не мог интерпретировать целеустремленность нашего гостя иначе как признак разумности.

Я связался с мостиком. Никаких перемен. Внезапно щелчки прекратились, осталось лишь гудение несущей частоты.

— Вы что, не можете убрать этот фон, Джойс? — спросил я.

— Нет, сэр, — ответил он. — Очень уж сильный. Может, у них барахлит оборудование?

Мы ждали, вслушиваясь в гул. Снова пошли щелчки.

— Ого, это уже что-то новенькое! — воскликнул Мэннион. — Более длинная фраза.

Я вернулся на мостик и стал ждать новых маневров от чужака либо вестей от Мэнниона. Каждые полчаса я передавал вызов, идентифицируя нас согласно Своду инструкций. Даже не знаю почему, но была слабая надежда, что на другом корабле могут понять хотя бы часть сказанного.

Шли часы. Я оставался на мостике. Перекусил, затем поспал здесь же, на койке.

Файн заступил на вахту вместо Крамера, который по-прежнему находился под домашним арестом. И я пока не собирался ничего менять.

Мы провели на мостике двадцать один час, когда загудел интерком.

— Капитан, говорит Мэннион. Я расшифровал…

— Иду, — сказал я и направился к лифту.

Мэннион что-то записывал, когда я вошел в рубку связи. Он протянул мне листок.

— Вот что получилось, капитан, — сказал он.

Я прочитал: «ВТОРЖЕНЕЦ, ПРИСУТСТВИЕ МЭНЧЖИ УСТАНАВЛИВАЕТ СВЯЗЬ».

— Это сильно искаженная ранняя версия стандартного языка, капитан. Я записал сообщение на пленку, уменьшил пики и спады тональности, отфильтровал явные помехи. Было несколько проблем, но все же мне удалось понять смысл. Правда, его пока маловато. Я не знаю, что такое «мэнчжи», но именно это он говорит.

— Интересно, куда это мы вторглись? — сказал я. — И что такое «присутствие мэнчжи»?

— Они просто твердят это снова и снова, — сказал Мэннион. — И не отвечают на наш вызов.

— Попытайтесь перевести наше сообщение на старый стандартный и добавьте по их образцу искажения, пики и спады, — предложил я. — Может, и получим ответ.

Я подождал, пока Мэннион переведет сообщение и обработает в скулящей манере чужаков.

— Усильте мощность передачи, — сказал я. — Если у них приемник так же плох, как и передатчик, то они могут просто не слышать нас.

Мы повторяли вызов в течение пяти минут, затем переключились на прием и стали ждать. Долго тянулась тишина, затем чужаки разразились длинной тирадой с подчеркнуто монотонным ритмом щелчков.