Майкл Мэннинг - Доминирование Сэнтиров

— Вы погибните, миледи.

Мойра моргнула:

— Много невинных людей погибнет, Уот, но меня среди них не будет, и я буду держать Короля в ответе за их смерти. В этом городе скрылось зло. Даже если бы моего отца здесь не было, я бы не свернула с этого пути. То, что они делают с этими людьми, непростительно.

— « А что насчёт того, что ты сделала с некоторыми из этих людей? С Уотом, например… », — подала мысль её молчаливая наблюдательница.

— «Заткнись».

Нуждаясь в отвлечении от этой неуютной мысли, она бросила взгляд на Ленни. Мёртвый человек тихо сидел в углу с тех пор, как они сюда пришли.

— Мне нужно время подумать, — сказала она Уоту, поскольку он не ответил на её последнюю ремарку. — И мне нужно поработать над Ленни.

— Что ты будешь с ним делать? — спросил Уот. — В конце концов, он — один из стражников Короля, ему вообще нельзя здесь быть.

— Просто оставь меня в покое, — вздохнула она.

Уот немного поглядел ан неё, а затем кивнул, прежде чем выйти из комнаты. Мойра ненадолго позволила воцарившейся тишина пропитать её кости, а затем позволила магическому взору распространиться наружу, оглядывая местность вокруг их нового убежища. Она не нашла ничего необычного, никаких стражников или следящих за домом наблюдателей. «Возможно, какое-то время всё будет тихо», — подумала она.

Направив своё внимание на Ленни, она подвинулась ближе к живому трупу, который занимал один из её заклинательных зверей. Логичным было бы позволить телу умереть, и использовать заклинательного зверя уже как существо из чистого эйсара. Страж ей бы не помешал. «Мне бы несколько стражей не помешали».

Но у неё были и иные нужды. Штука, засевшая у стражника в горле, была тайной, лежавшей в сердце того, что творилось в Хэйлэме. Мойра сомневалась, что сможет извлечь из этой сделанной из мёртвого металла штуковины какую-либо информацию, но она вполне может научиться её извлекать. «И кто лучше всего подходит для практики, чем тот, кто уже технически мёртв?».

Собрав волю в кулак, она сосредоточила свои чувства на его шее, изучая странную металлическую тварь, засевшую у него внутри. По структуре она напоминала причудливую металлическую сороконожку, с тем важным отличием, что ножек у неё было меньше, и они были гораздо длиннее, чем были бы у сороконожки, в сравнении с длиной тела. Основное тело было длиной почти в два дюйма, диаметром в более чем половину дюйма, и сидело внутри, зарывшись в мягкие ткани в задней части горла, закрепившись рядом с позвоночником с помощью своих лап.

Из того, что Мойра сочла головой существа, тянулись длинные металлические нити, следовавшие вдоль позвоночника вверх, прежде чем войти в основание черепа и разойтись. Все концы ответвлений заходили в похожую на яблоко область мозга у основания черепа.

«Папа был бы разочарован во мне из-за того, что я не помню, как эта область называется», — подумала она. «По-моему, её название на «м» начиналось».

Однако сейчас это не имело значения. Мойра всё же помнила, для чего была эта штука. Эта часть мозга отвечала за координацию движений.

Мойра потратила несколько минут, составляя план. Приготовившись, она создала тонкий щит вокруг каждой проникавшей в череп нити. Она начала осторожно вынимать их, вытягивая их обратно, и одновременно защищая мягкие ткани мозга вокруг них. Нити были тонкими, и вставились так, что их удаление скорее всего ничему не причинило бы вреда.

Сперва всё шло гладко, но как только они были удалены, основное тело существа сделало нечто неожиданное. Несколько бритвенно-острых ног сдвинулись в стороны и, прежде чем она смогла отреагировать, перерубили бедняге сонную артерию.

— Бля! — воскликнула она, запаниковав. Она сжала тварь щитом, предотвращая дальнейшие повреждения, но худшее уже было совершено. Из артерии хлестала кровь, и рот Ленни наполнился ею. Его тело умирало, пока она лихорадочно пыталась заживить кровеносный сосуд.

Мойра порядком навидалась крови, и та её не лишала спокойствия, но наблюдение за металлической мерзостью с помощью магического взора, когда тварь начала пытаться выбраться у мертвеца из горла, едва не заставило её расстаться с содержимым желудка. Сжав тварь мощным щитом, она раздавила её прежде, чем та сумела сбежать.

Ей хотелось расплакаться. Ей хотелось с криками выбежать из комнаты. Она испытывала усталость, отвращение и ужас одновременно. Всё это было неправильно, всё было нечестно. Она была для этого слишком молода. Никого нельзя вынуждать разбираться с тем, что она видела и испытала за последние двадцать четыре часа.