Майкл Мэннинг - Доминирование Сэнтиров

— « Мы можем кое-что менять. У нас есть особое сродство с эйсаром разума, но без достаточного навыка даже лёгкое касание может изменить или повредить человеческий разум ».

— Так поэтому все носят те амулеты, которые делает Отец? — спросила она тогда.

— « Нет. Твой отец сделал их по иной причине, но будет лучше, если они будут продолжать их носить. В моё время детей Сэнтиров держали отдельно от не-магов, пока они не становились достаточно взрослыми, чтобы контролировать свои импульсы ».

— Я никогда никому не навредила бы, — настаивала она.

— « Ты когда-нибудь строила карточный домик? » — спросила её тогда Каменная Леди. — « Что случается, когда его находит твой младший брат? А теперь представь, что разум каждого человека — это сложный, сложенный из карт домик, и одно касание может заставить его обрушиться. Вот, почему молодых магов Сэнтиров держали отдельно. Даже после того, как ты вырастешь, ты должна избегать контактов с нормальными разумами. Малейшая ошибка может уничтожить чью-то жизнь, и если они заподозрят, что ты на это способна, то будут тебя бояться ».

— Мне пора возвращаться, — сказала Сара, нарушив ход мыслей Мойры.

Её дочь отрицательно покачала головой. Она хотела поиграть ещё, и ей было очевидно, что её новая подруга готова была играть ещё какое-то время.

Сара задержала дыхание ненадолго, прежде чем ответить:

— Ладно. Оставайся, если хочешь, но возвращайся сразу же, как только они устанут. Я не хочу, чтобы ты им навязывалась.

Мойра улыбнулась в ответ на это, а Лора согласно кивнула. Они играли ещё пару часов, в то время как Грэм и Чад сдались, и заснули. За всё это время Мойра не выиграла ни одной партии, хотя был один момент, пока Лору начало клонить ко сну, и Мойре это почти удалось.

Лора закрыла глаза, пока Мойра снова расставляла фигуры. Закончив, она осознала, что Лора крепко заснула. Мойра отодвинула доску в сторону, и стала пристально изучать девушку. Теперь, в тишине, она могла полностью посвятить себя изучению повреждений в голове Лоры.

Часть мозга Лоры, отвечавшая у нормальных людей за речь, была тёмной. На физическом уровне Мойра видела, что часть тканей умерла, оставив разрыв, который не позволял девушке говорить, несмотря на то, что та всё ещё понимала чужую речь.

Она понятия не имела, как восстановить потерянные ткани мозга, но, будучи Сэнтиром, она знала, что это не было строго необходимым. Разумные сознания, которые она регулярно создавала, вообще не имели физического мозга, их разум был полностью построен из сети чистого эйсара. Будет легко создать что-то похожее, и подсоединить к разуму Лоры. Её естественный эйсар будет поддерживать конструкцию, и та будет выполнять необходимую функцию, соединяя разрыв между намерениями Лоры и моторными центрами, управлявшими её языком и гортанью.

«Если буду очень осторожна, то не потревожу ничего другого», — подумала Мойра.

Мысленно потянувшись, она пересекла границу разума Лоры. Она чувствовала себя слегка виноватой, нарушая предостережение матери, но она знала, что действовала с благой целью. Мойра ловко соорудила необходимый для речи узор, и используя мягчайшие касания присоединила его к мозгу Лоры, позволяя ему обходить более не работавшие участки. Её работа была столь тонкой, что девушка даже не проснулась, хотя и начала бормотать во сне, но лишь на минутку.

Мойра отступила, и осмотрела дело своих рук. Узоры разума Лоры слегка изменились, но в остальном она казалась прежней. Всё по-прежнему было уравновешено, и она сомневалась, что девушка заметит разницу. «Она сможет говорить, когда проснётся. Интересно, что она подумает».

Она коснулась плеча Лоры:

— Уже поздно. Тебе надо идти спать, чтобы твоя мама не волновалась.

Лора зашевелилась, открыв сонные глаза:

— Угу, ага. — Звук собственного голоса испугал её, и она резко села, удивлённо уставившись на Мойру. — Что происходит? — сказала она с ноткой тревоги в голосе.

— Ты теперь можешь говорить, — откровенно заявила Мойра.

— Что случилось с твоим заиканием? — спросила Лора. Она удивлённо прикрыла рот ладонью. — Я говорю! — добавила она сквозь пальцы.

— Вообще-то мне следует попросить прощения, — объяснила Мойра. — Я только притворялась заикой. Мы боялись, что мой акцент выдаст нас, а мы не хотели тревожить твоего отца.

— Ты говоришь не как он, — сделала наблюдение Лора, указывая на Чада. Звук собственного голоса продолжал поражать её, и её глаза начали увлажняться. — Мой голос! — воскликнула она. — Поверить не могу. Я, наверное, сплю. Кто ты?