Влад Тарханов - Никола Тесла - секретное оружие [СИ]

Майкл успел пересмотреть все самые важные новости окрестных городков, в том числе криминальную хронику, даже собрался начать разгадывать кроссворд, как, наконец-то появился старик Дэн. Он был одет в мятый костюм старого покроя, в крупную полоску, в такой костюм сейчас никого добровольно не запихнешь, особенно молодых парней, чистую, но так же не слишком выглаженную, белую рубашку, а шею украшала крупная черная бабочка. В году пятьдесят третьем он выглядел бы настоящим франтом, но сейчас… В руке старик держал тросточку, надо сказать, что ходил Дэн только опираясь на трость, и, хотя к трости привык, и ходил с ней достаточно исправно, без дополнительной опоры он казался бы плохим ходуном.

Старик взял газету, сел впереди Дэна и вытащил блокнот, потом поднял карандаш, показывая, что готов слушать.

— Мистер Кэрпентер, мне поручено передать, что ваша информация получила оценку. Главный контакт состоится через неделю. Вас просят быть в готовности.

Карандаш вновь взлетел вверх. Майкл напрягся. Дэн черканул что-то в блокноте, перевернул страницу газеты, отодвинул блокнот на край стола так, чтобы Майкл смог увидеть написанное. На блокноте красовалась роскошная десятка.

— Вы считаете, что лучшим сроком будет десять дней?

Карандаш вновь взлетел вверх, описал круг, что означало ОК.

Майкл поднялся, засобирал газеты, стараясь сложить все в кучу, после чего поспешил покинуть помещение библиотеки. Он ехал в свой шумный пыльный Бостон, все еще переполненный удивительной тишиной маленького провинциального города Абингтона, тишиной, которую он успел позабыть…

Москва. Лубянка. Контора.

Над Москвой, как и над Вашингтоном, висела пелена холодного осеннего дождя. Дождь в Москве — явление особое. Он настолько пронизывающий и неприятный, настолько сумрачный, что настроение портится от него просто как от погодного факта. Метеосводки давали, что дождь будет идти долго и нудно, как минимум, еще дней десять. Обычно метеорологи врали, но неделя дождей была гарантирована, как минимум неделя. В такую погоду не стоит назначать свидания девушкам — их колготки будут заляпаны свежей московской грязью, настроение хуже привычного, а алкоголь, которым вы пытались их уболтать, почти мгновенно выветривается на промозглом московском ветру. Результат — почти стопроцентно вы потерпите фиаско и проведете ночь один-одинешенек.

Петр Евгеньевич Корчемный не любил такую погоду. И дело не в том, что погода не благоприятствовала личной жизни, отнюдь, с личной жизнью у Корчемного было все в полном порядке, точнее, полный ноль. Петр женился три года назад, но из-за работы в Конторе его личная жизнь превратилась в формальную фикцию. Денег хватало еле-еле, а жена Нина была девушкой с претензиями, которые ее муж удовлетворить даже частично просто не мог. Такова она, простая сермяжная правда нашего мира. Когда мужчина перестает удовлетворять жену финансово, он перестает удовлетворять ее и сексуально. А как только рушится сексуальная часть семейной жизни, то в семье начинает рушиться все.

В таком случае остается только работа. Казалось, что и на работе был полный крах. Но вот все изменилось, изменилось в одночасье. Работать под началом Переделкина это был прорыв. И прорыв многообещающий. Вот только будет ли этот прорыв хоть как-то влиять на личную жизнь самого Корчемного? И отразится ли это на его зарплате?

В горьких раздумьях майор толкнул дверь Конторы, предъявил автоматически пропуск, выдержал взгляд исподлобья холодного, как мрамор, охранника, поднялся на свой этаж, в Переделкино, зашел в кабинет, снял промызганную московским дождем одежду, и только после этого вытянулся в рабочем кресле, позволил себе мгновенное расслабление, чтобы потом собраться и полностью погрузиться в работу.

В полдень этого дня судьба Корчемного сделала очередной поворот. Началось, как всегда, с вызова в кабинет шефа.

— Смотри, — коротко, без предисловия, бросил шеф, указывая на небольшой белый лист бумаги, лежавший на столе.

Дрожащими руками Петр Корчемный поднес листок к глазам. Смысл сообщения был прост. Настолько прост, что проще и придумать было сложно. Всего одно слово: "Он".

— Не верю своим глазам. Неужели это правда? Да уж…

— В нашей работе, Петр Евгеньевич, нет ничего фантастического. Мы работаем только с фактами. И, когда отбрасываем предположения, которые не соответствуют фактам, то остается только одно предположение, которое всем фактам соответствует.