Влад Тарханов - Разорванная цепь [СИ]

Сегодня у генерала Константина Львовича Переделкина была очень сложная встреча. Он должен был зайти к Петру Николаевичу Порощикову. К сожалению, зять Порощикова, Зиновий Мельниченко был убит в больнице. Убит грубо, просто, двумя выстрелами в голову. Он пришел к товарищу, которому пообещал, что сумеет справиться с его делом. Но за чередой своих дел получилось так, что судьбу этого конкретного человека он, именно он, а не кто-то иной, проворонил. Человек погиб из-за глупости, его глупости. Вместо того, чтобы подключать к этому делу пусть не самого постороннего, но все-таки стороннего человека, он должен был все сделать сам, а вот не хватило его на все и на всех. Его не хватило, но что до этого погибшему? Что до этого его другу, который надеялся на лучшее, на него, дурака старого надеялся. А что он? А он просто не уследил. Не смог сделать так, чтобы защита была надежной. Спрятать парня, разве не было такой возможности? Была.

А теперь он смотрел в погасшие глаза друга и понимал, что эта боль создает между ними барьер, барьер, который они, скорее всего, не смогут преодолеть до самой смерти. Петр не плакал. Он застыл. Застыл, подобно скале. Константин Львович подошел к нему и сказал:

— Прости меня. Не уследил. Знаю, что тебя это не утешит. Но я их найду. Всех их найду. И не успокоюсь, пока Рукавишникова не посадят. Извини.

Но в ответ он не услышал ни слова.

А что его слова? Они были всего лишь самоутешением. Ведь не Петра он утешал, себя. Выпрашивал у друга индульгенцию, да не выпросил. Он действительно сам начал рыть под Матвея Рукавишникова. Тем более, что чудом выживший, получивший множественные тяжелые ожоги Валентин Андреевич Куприянов так же имел на Рукавишникова серьезный зуб. Говорили, что Матвей исчез из страны, но Константин Львович был уверен, что в ближайшее время о Рукавишникове еще будет слышно.

Если бы не смерть Мельниченко можно было бы считать последние операции Организации более чем удачными. Фактически, они получили одного крота, причем весьма осведомленного, в организации Стервятников. Сейчас с Арсением Погожиным работали самые доверенные люди Переделкина. Проведенная операция, благодаря связям генерала, была отмечена, как внеплановые учения в максимально приближенных к боевым условиях. Вскоре, Константин Львович не сомневался, про эту операцию забудут те, кому про нее следует забыть.

А пока Погожин давал очень интересные показания. И чем больше он говорил, тем больше понимал Переделкин, с какой сложной задачей ему предстоит еще справляться: Стервятники хорошо продумали структуру организации, и крепко держали вертикаль власти, которую даже члены организации не могли точно вычислить. Такой уровень конспирации вызывал уважение со стороны профессионала. С другой стороны, это много говорило о личности человека, создававшего организацию Стервятников. И это было еще одной темой для размышлений.

Павлу Полянскому повезло больше других: ему выдали премиальную сумму, достаточную для того, чтобы он смог перекрыть некоторые затраты, в частности, потери его шефа. В любом случае, важнейшее изобретение самого Кашинского находилось в надежном месте. Пусть под сукном, до времени под сукном! Это было важно, генерал считал, что некоторые изобретения должны отлежаться, чтобы человечество дозрело до их использования. Впрочем, решение по этому вопросу было уже не в его компетенции. Каждый делает свое дело. Намного сложнее было положение Аркадия Деревянко. Это был тоже достаточно известный, хотя и непризнанный государством изобретатель. Его исчезновение примерно пол года назад не вызвало у спецслужб какого-то беспокойства. И зря. Он подошел к достаточно опасному изобретению. Но сейчас, после пыток, которые он вытерпел, состояние его здоровья, в том числе психического, вызывало серьезные опасения. Сначала Погожин пытался склонить Деревянко на сотрудничество добром. Не получилось. Да и не могло получиться. Это был человек старой закалки. Для него "держава" было не просто словом, это было самым важным фактором в его работе. И теперь все его разработки могли просто кануть в Лету. Теперь за его состоянием следили в одной из лучших клиник столицы.

А вот Николай Замятин поставил старого генерала в угол. Константин Львович понял, что ничего в том, что говорит этот безумец, просто не понимает. Он уловил, что Замятин пытается создать прибор, который поможет рассчитывать вероятность различных событий. Рассчитывать достаточно точно. Говоря проще, с этим прибором можно было бы предсказывать будущее. Вот только один нюанс: он так и не понял, может ли этот прибор изменять будущее? И что это вообще означает, ведь Замятин несколько раз повторил, что будущего не существует, как и прошлого… Но эта странная болезненная фантазия, какая-то странная математика, формулы, конечно, такое бывает, особенно у психически больных людей. Но совершенно одинаковый бред не может быть у двух людей! Это противоречит всем законам физики, химии и биологии, вместе взятым. Если бы не архив Казота, можно было бы отмахнуться от бредней этого типа… Замятина. Но архив Казота существовал. И это было самым странным событием в череде событий, произошедших в эти несколько апрельских дней.