Владимир Левендорский - SWRRF. 20??

…Светильник исправно работал. Ректор заметил взгляд, брошенный Александром на светильник. Пробормотал невнятно благодарность за его починку. Было видно, что ему неловко было вспоминать свои прошлогодние откровения. Александр сделал вид, что он ничего и не помнит, и стал рассматривать фотографии на стенах. Ректор успокоился и хозяйственно засуетился: «Чем же мне Вас угостить? … я тут недавно приобрёл у одного „искателя“ интересное винцо… точнее не я, мой зам. по безопасности… я сам в такие сомнительные места, как Рынок Под Эстакадами, не хожу. Побаиваюсь… Вы знаете, что в этих краях раньше – до Смутного времени, – делали неплохое вино? Сейчас это трудно представить, но здесь когда-то были огромные виноградники. Я сам их видел… Господи! Как это было давно!»

Александр не только это прекрасно знал. Он сам видел эти виноградники, и пил это вино. «Пил», это, конечно, громко сказано. Три раза дедушка с бабушкой успели на пару недель вывезти его в пансионат, находившийся в паре сотен километров к востоку от Города. Пока не произошёл тот злосчастный инцидент на обратном пути.

Рядом с пансионатом вдоль уже порядком обмелевшей и давно не судоходной, но ещё живой реки, на километры тянулись ряды виноградников. В первый же вечер их первого приезда в пансионат – ему тогда было три с небольшим года, – дед за ужином налил ему маленькую ликёрную рюмочку ароматного рубинового напитка. Бабушка набросилась на деда: «Ты с ума сошёл!..» Дед возразил, что в рюмке не больше столовой ложки вина. Пусть бабушка, мол, считает это причастием. «Не богохульствуй!» – сказала бабушка, но мешать «причащению» не стала…

Ничего этого Александр не стал рассказывать Ректору, а просто согласился попробовать его недавнее приобретение…

Слава богу, Ректор не стал его провожать. Сослался на какие-то срочные дела (это почти в полночь-то). Но Александр прекрасно знал, что как только дверь кабинета закрылась за его спиной, Ректор удобно устроился на одном из просторных диванов и переключил свой Информационный Модуль в режим Иллюзиона. Он чувствовал сейчас не только боязливую жалость, испытываемое им ко всем «иллюзионистам», – но и какое-то понимающее сопереживание. Даже, сострадание к этому когда-то, очевидно, неглупому и деятельному человеку, «вина» и беда которого заключалась, только в том, что десятилетия назад он безоговорочно доверился Системе, которая в один совсем не прекрасный день вдруг в одночасье развалилась, и он оказался выброшенным в «отстойник», на свалку, как отработанный шлак, «пустая порода». Он представил себе, как Ректор много лет назад – в начале своей «ректорской карьеры», – пытался удерживать преподавателей, которые реально что-то знали и что-то могли и, главное, хотели делать. Но они один за другим уезжали, в лучшем случае, соглашаясь какое-то время работать дистанционно. Как один за другим стали уезжать толковые студенты, а вскоре они просто перестали появляться. Он представил себе, как Ректор приезжал в Goldtown к бывшим друзьям и сослуживцам, пытаясь найти у них понимание и поддержку. Как поначалу они его радушно, но несколько высокомерно встречали, и на все его просьбы уклончиво отвечали, что «постараются», но тут же ссылались на «трудные времена» и на то, что «не один я решаю». А позже, если и находили время для встречи с ним, уделяли ему считанные минуты, ссылаясь на какие-то совершенно срочные дела, так что до просьб дело даже не доходило. И Ректор перестал куда-либо выезжать, закупорив себя в этом «обезьяннике».

Он представил себе, как Ректор между сессиями, во время которых здесь была хоть видимость жизни, проводит еженедельные совещания-планёрки и ежемесячные «учёные советы», на которых фактически ничего не решалось, мучается скукой на party. Как в окружении этих сомнамбул, которые и из дома-то выходили только по необходимости, да и в эти моменты более походили на био-ботов, он поначалу пытается что-то делать, следить за научными и технологическими новостями, вести свои исследования… Но, однажды, в момент, когда всё захлестнула давящая тоска, ощущение безысходности, когда ему, вдруг, стало ясно, что всё, что могло произойти интересного и стоящего в его жизни, уже произошло, и всем на это и на него наплевать, – он приобрёл для своего Информационного Модуля опцию Иллюзиона. Вначале – как он уверял сам себя, – просто, чтобы «узнать, что это такое»…

– Интересно, куда он сейчас «вошёл» – подумал Александр. – Наверное, в какую-нибудь сентиментальную жвачку в бытовом антураже полувековой давности, с офисными романами и интригами, с прогулками на дорогих яхтах и вечерами в казино, а он сам в роли эдакого «мачо»…