Дмитрий Казаков: Черное знамя

Это вполне могло быть правдой, ведь одно государство в государстве он уже построил.

У Народной дружины была своя армия – казачьи части подчинялись не только генеральному штабу военного министерства, но и своему верховному атаману, а эту должность занимал Хан. У нее имелись свои спецслужбы, собственный, исключительный суд, глава которого носил титул вождя юстиции, отдельная экономика, «опричники» подмяли под себя корпус жандармов.

Если продолжать эту аналогию, то Олег сейчас стоял у парадных ворот столицы этого черного государства, у города в городе, занимавшего целый квартал между Чингизидов и Кремлевской.

И откровенно говоря, мало кто из людей, не состоявших в НД, знал, что именно творится за этими толстыми стенами, да и вообще в ведомстве Хаджиева. Все действия носителей черных мундиров окружались непроницаемой тайной, и никто извне не имел права подвергать «опричника» допросу.

Как-то раз, в двадцать девятом, в руки Олега случайно попал один из приказов Хана, где говорилось – «запрещаю любые разговоры с посторонними лицами, в том числе и с членами партии, о характере деятельности и задачах, стоящих перед дружиной, о ее оперативных программах и кадровой политике; в ответ на любые замечания, нападки и критику со стороны посторонних следует ограничиться замечанием, что дружина выполняет приказы непосредственно вождя народа».

С тех пор покров тайны стал только плотнее, а любопытных, желающих заглянуть за него, поубавилось.

Строительство штаб-квартиры НД продолжалось шесть лет, и во сколько обошлось, знал разве что сам Хаджиев и его приближенные. Но деньги потратили не зря – багрянец квадратных в сечении колонн, обильная лепнина на фронтоне, откуда презрительно смотрел громадный кречет Борджигинов, сжимающий в лапах две сабли, и статуи из белого мрамора на выступе, что тянется над самым входом.

Дружинник в кольчуге и остроконечном шлеме, рядом монгольский воин в малахае и с луком в руках, ратник времен Великой Смуты в рваном зипуне и с вилами, гусар эпохи наполеоновских войн, и пехотинец с полей первой германской, сжимающий винтовку Мосина…

Наверняка в этом огромном комплексе зданий имелись и другие входы-выходы, менее помпезные, но Олег о них не знал, и подозревал, что через них в пределы «черной империи» попадают либо те, кто к ней принадлежит, либо люди, угодившие сюда помимо своей воли, под охраной и в наручниках.

Но вот губернское жандармское управление находится совсем в другом месте, на Петербургской. Железнодорожная жандармерия, ведающая охраной путей по всему огромному государству, и вовсе занимает отдельное новое здание неподалеку от старого вокзала.

Хотя скоро, если верить слухам, скоро ее заберут из «опричнины» и подчинят департаменту полиции МВД. Померанцев, министр внутренних дел, вроде бы взял верх над Хаджиевым, и премьер-министр уже подписал нужные бумаги.

Но штаб ОКЖ в любом случае располагается именно тут.

Олег вздохнул, опустил голову и заковылял вверх по ступенькам.

Тяжелая дверь открылась легко и бесшумно, десятник-дружинник, охранявший ее изнутри, глянул на гостя вопросительно:

– Чем могу помочь?

– Вот, – сказал Олег, протягивая бумагу, полученную «Наследием» от Голубова.

Рядом с плечистым, красивым и высоким парнем, облаченным в безукоризненную, с иголочки форму и начищенные сапоги, рядом с настоящим идеалом евразийского юного бойца он чувствовал себя неуютно – хромой калека с палкой, волосы намокли, да и плащ тоже успел отсыреть, едва не волочится по полу.

– Вам нужно оформить пропуск, – десятник вернул документ. – Пройдите вон туда.

Оформление, вопреки ожиданиям Олега, заняло совсем немного времени, и вскоре он уже стоял у проходной, а офицер-«опричник», расположившийся за стойкой, крутил диск внутреннего телефона.

По другую сторону турникета располагался просторный вестибюль, в центре которого стояла статуя Чингисхана.

Основатель Монгольской империи был изваян молодым, без оружия, неистово и яростно вглядывающимся куда-то вверх, и с обрывками кандальной цепи в руках. Должно быть, скульптор хотел показать тот момент, когда молодой еще Темучин только что вернул свободу, бежал из тайджиутского плена.

– Ждите, сейчас за вами придут, – сказал офицер, закончив разговор, и Олег покорно кивнул.

Ждать долго не пришлось, вскоре у проходной объявился еще один дружинник, в чине сотника. Он поманил Одинцова, тот прошел через турникет, а затем и мимо статуи давно умершего хана.