Дмитрий Казаков - Черное знамя

– Иван Прохоров я… местный, отец мой тут родился, и дед, – рабочий кашлянул. – Обуховский завод, вот… сталевар я…

– Очень хорошо, – Олег подвинул к гостю пепельницу. – Если хотите – курите.

– Нет, спасибо… – кудлатый кашлянул снова.

– Так, Иван, скажите, с какого времени вы состоите в партии? Как вы о ней узнали?

– Ну… – могучая пятерня оказалась запущена в кудлатые волосы. – Это давно было. Позапрошлое лето, моя Зинаида как раз тогда на митинг к эсдекам пошла, а мы с ней поругались… эх, кхм… – вспоминая давнюю ссору с супружницей, рабочий покрутил головой. – Тогда я тоже в них верил… Троцкий этот, ох мастак болтать, потом уж я узнал, что он еврей. Тьфу. Так вот, в пику ей я не пошел, а потом увидел плакат, где всех на встречу приглашали… Июль, да. В субботу. Выпили мы тогда с мужиками, и пошли…

Карандаш легко скользил по бумаге, из потока речи Олег выуживал немногие интересные факты, и тут же сортировал их – он не забудет, ни кто к нему приходил, ни имен и ни дат, но может упустить пришедшую именно сейчас в голову мысль, как оформить материал, какую «выжимку» сделать из полученных сведений.

– Что именно привлекло вас в ПНР?

– Так сразу видно – за идею люди готовы сражаться! За страну, за Россию! – Иван перестал стесняться и бояться, разгорячился и даже вскинул кулачище, солидный, в самый раз для сталевара. – Сам этот, Огневский, он ведь тоже кровь проливал, с германцем бился, а не сидел на жопе в тылу, как те евреи! Тьфу! За народ он готов жизнь положить, вот тебе крест, и мы за него положим, ведь так, братцы?

И он оглянулся на молодых товарищей.

– Так, – поддержал один из них, второй ограничился кивком.

– И кладем ведь, не жалеем себя! – продолжал Иван. – У нас на заводе эсдеки толкутся! Рабочий совет, то да се, лишь бы нас всех обмануть и заставить за себя голосовать! Кто против, на тех все мастера ополчаются, премии лишают, угнетают всячески. И мне достается, вот те крест! Но ничего, Прохорова не запугаешь, еще мой дед здесь родился… я прямо в их совет пошел, и заявил, что вас мы всех еще разнесем! Что одумайтесь, братцы, иначе все у евреев в рабах будете! Выгнали меня, морду набили! Но я ничего! – последним «подвигом» он откровенно гордился. – Наступит и наше время!

Так, теперь нужно этого героя понемногу осаживать, а то его понесет, и тогда фонтан не заткнуть.

– Благодарю, спасибо, – поспешно сказал Олег. – Сколько вам лет, кстати?

– А помню вот в мае, когда демонстрация… что? – Иван запнулся. – А, сорок три мне.

– Спасибо, достаточно, следующий…

Место кудлатого сталевара занял его товарищ помоложе, оказавшийся токарем завода «Феникс».

– Владимир Шаренко я, – бойко представился он. – В партии с осени двадцать третьего. Вступил в Народную дружину в декабре, сам Голубов дважды меня хвалил перед строем…

Олег поморщился.

Усатый казачий офицер, с которым они столкнулись в клубе рабочего досуга «Треугольник» два года назад, оказался типом пронырливым и напористым. Сумел войти в доверие к Хаджиеву, отпрыску рода Хивинских ханов, возглавлявшему боевые отряды партии с самого момента их создания.

Те за последнее время разрослись, обзавелись помимо повязок, единообразной черной формой. В феврале этого года НД претерпела реорганизацию, из отдельных, плохо скоординированных отрядов превратилась в централизованную, четко организованную структуру.

Для своих подчиненных Хаджиев ввел систему званий, позаимствовав ее из войска Чингисхана: рядовые именовались нукерами, над ними стояли десятники, еще выше помещались сотники…

Голубов стал тысячником, вождем петроградской дружины.

Счастье еще, что Олег редко сталкивался с отставным подъесаулом, разве что на больших совещаниях, какие собирали в губернском управлении раз в месяц, ну и еще на всяких торжественных партийных сборищах, что тоже случались нечасто.

Голубов их первой встречи не забыл, он хоть и здоровался с редактором «Новой России», но смотрел при этом волком.

– Первый раз – когда мы с черносотенными прихвостнями из Союза Михаила Архангела дрались, еще в феврале, неподалеку от Обуховского, кстати, – продолжал рассказывать Шаренко. – Там я одному череп «ластиком» проломил, а он оказался вожаком ихним, так остальные сразу и начали разбегаться… вши, – в голосе токаря прозвучало презрение. – А второй – совсем недавно, вот первого мая, когда мы митинг сорвали в Выборгском районе, там даже «зажигалки» с собой взяли, да не понадобилось. Наших криков хватило… Ведь ясное дело, мы самые лучшие, за нами будущее!