Мария Фомальгаут - Неевклидовы люди

– К-кому врать?

– Мне, кому. Расписали тут… на миллион страниц… А побольше-то ещё написать не могли?

– Да я вообще хотел на книгу целую наскрести…

– Оно и видно, что как врать начнете, так и не остановитесь.

Вспыхиваю.

– Да не врал я!

– Ага, врите больше, не врал он… значит, в Кёльн ездили?

– Ездил, могу билеты показать…

– И с Амадеусом виделись?

– Виделся, могу…

– Ой, молодец какой… и он вам всё это рассказал?

– Рассказал. Вот… запись диктофонная…

– Ой, молодец, смонтировали…

– Да не монтировал я, я же…

– Ах, не монтировали? А как вы тогда вот это вот объясните, а?

Редактор мечется по комнате, вынимает с полок книги, книги, книги, надо же, он их все наперечет знает, я думал так, для красоты стоят…

Смотрю на книги. Листаю.

Что-то обрывается внутри.

– Это всё… биографии его?

– Ну а то.

– И…

– Вот и И. Вы бы не поленились, почитали бы, что другие-то про Амадеуса писали, а то умный такой, напридумывали…

– Да ничего я не придумывал!

– Ах, не придумывали? Вот и не поленитесь, посмотрите, что вы пишете, а что люди пишут…

Я её ненавидел.

Собственно, чего ради я её ненавидел, кто я такой, чтобы её ненавидеть, кто я такой, чтобы она вообще замечала меня.

Она.

Кто она.

Я даже не знал её имени.

Я даже не знал, есть у неё какое-то имя или нет. Наверное, все-таки было, были же у них какие-то имена.

У них.

У кого, у них.

Что мы вообще знали про них.

Специально не ставлю знаки вопроса там, где они должны стоять. Ненавижу знаки вопроса, ненавижу не знаю с каких пор, да с каких, с тех самых, когда забрасывал их вопросами, этих, которые в висячих домах, спрашивал, да как, да что, да почему, они смотрели на меня – презрительно, холодно, объясняли со снисхождением, мол, что ты вообще понимаешь…

Она так и не вышла ко мне в лабиринте домов.

Она.

Кто она.

Не знаю.

Я даже не знал её имени.

Уйти. Кажется, так просто – уйти, исчезнуть, больше не появляться в этом доме без нижних этажей, и пусть живут себе как хотят, только чтобы без меня, без меня, без меня.

Уйти.

Легко сказать уйти, когда не уходится, когда ноги сами несут сюда, к дому без нижних этажей…

Последний раз.

В который раз говорю себе – последний раз.

А потом уйти.

От них. От этих, которые возомнили о себе черт знает что. Которые возмонили себя богами. Которые не понимают, кто их создал…

Поднимаю голову.

Только сейчас понимаю, что не вижу не только нижних этажей, но и верхних тоже.

– А… а эти где?

– Кто эти?

Незнакомый человек на лавочке.

– Ну… эти…

Даже не знаю, как сказать. Если начать объяснять про четвертое измерение, никто ничего не поймет, это точно…

– А всё… рассыпались.

– К-как рассыпались?

– Обычно, как…

Четырехмерный мир является очень непрочным, малейшее изменение расстояния между частицами влечет за собой сильнейшее изменение гравитации и разрыв связей между частицами, либо же коллапс частиц.

– Я тут посмотрел, что люди пишут…

– …ну наконец-то.

– Так вот… я тут обнаружил, что вот про Амадеуса шесть человек писали… включая меня, семь… И у каждого истории-то разные.

– Разные?

– Ну… совсем. Разные.

Редактор хмурится. Лениво перелистывает две книги, ага, все-таки не читал.

– Черт… думаете… он нас вокруг пальца водил?

– Похоже, – хватаюсь за соломинку, – а… а может, позвонить ему, а? Связаться с ним как-нибудь, поговорить…

Редактор вздрагивает:

– Издеваетесь?

– А… что такое?

– А то… ничего, что он умер позавчера?

Меня передергивает.

– Так я и думал.

– П-почему… так думали?

– Потому что… я до чего догадался… Он специально разные биографии свои давал…

– Зачем?

– Затем… я тут посмотрел, какие события повторяются в его биографии во всех вариантах…

– И какие же?

– Пока нашел только два… где он даму в окне видит, и где гибнет четырехмерный мир…

– И что? Хотите целиком его биографию склеить?

– Да нет. Мне кажется, это шифр.

– Шифр?

– Ну да. Он в своей биографии зашифровать хотел что-то…

– Что – что-то?

– Гхм… а вот… он же говорил, секрет-то утерян, как четвертое измерение делать…

– Утерян.

– Так вот… может… зашифровал?

– И что? – редактор смотрит на меня с презрением, – по книжонкам по этим расшифруете?

– Постараюсь…

– Да вы уж постарайтесь, будьте так добры… дело-то важное…

– Принесли?