Мария Фомальгаут - Неевклидовы люди

Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три…

Сияющая звезда приближается к черному карлику, не замечает, как её огненный шлейф наматывается на черный шарик, сильнее, сильнее…

Спрашиваю Тэ.

Откровенно.

Вот так.

В лоб.

– А вы звезды видите?

– Так небо всё в тучах, какие звёзды…

– Да нет. Эти… в головах.

– Это… это вы о чём?

Смотрю на него. По глазам его вижу, понимает, всё понимает, только вид делает…

Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три…

Танцующие пары в полумраке.

Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три…

Сияющая звезда приближается к черному карлику, не замечает, как её огненный шлейф наматывается на черный шарик, сильнее, сильнее…

Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три…

Парочки танцуют, совсем еще юные, отмечают выпускной какого-то там класса, девчонки с мальчишками кружатся в танце, —

Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три…

Проносятся в танце мимо меня, не замечают, как сияние в их головах наматывается на меня…

Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три…

Отступаю в тень – дело уже сделано, теперь сияние никуда от меня не уйдет.

Шагаю к Тэ.

– Прекрати.

– А?

– Немедленно… прекрати.

– Чего прекрати, я блины эти не притащу, они меня самого вместо блинов сожрут.

– Да нет. Ты знаешь, я про что говорю.

– Не… не понимаю.

– Чего не понимаю, прекрати сейчас же, или я тебя руками своими задушу…

Отскакивает.

– Ты… ты чего, с ума сошел?

Понимаю, что ничего от него не добьюсь. От слова совсем. Тэ или как его там не замечает моих взглядов, направляется к столику, где сидят четыре девчонки, лениво наматывает свет с девчоночьих голов, раз, два, три…

Замирает возле четвертой.

Прикасается к ней, будто пробует свет на вкус.

Отступает.

Девчушка что-то рассказывает Тэ, а у бабушки блины с мёдом, а тут, у вас, с шоколадом, а я ванильные люблю…

Тэ вежливо кивает.

Улыбается.

Отступает назад.

Подкарауливаю Тэ в коридоре, спрашиваю:

– А четвертая тебе чем не понравилась?

– Ты про что?

– Да про то… сам знаешь… про девчонку ту…

– Чего про девчонку, нормальная девчонка, классная…

Понимаю, что ничего от него не добьюсь.

Совсем.

Прохожу мимо зеркала, что-то настораживает меня, что-то не то, чего-то не хватает…

А.

Ну да.

Только сейчас понимаю, что он забрал свет и у меня.

Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три…

Антон ничего не заметил. Антон. Вроде его Антоном зовут.

Нет. Заметил, оглядывается, как всегда оглядываются люди, когда чувствуют, что у них что-то забрали, важное что-то.

Шагает ко мне, три шага, раз-два-три…

Спрашиваю как можно вежливее:

– Что-то потеряли?

– Верни… немедленно верни, с-сука…

– Что вернуть?

– А то сам не знаешь…

– Я у вас ничего не брал.

– Хорош придуриваться…

Выворачиваю карманы, бросаю на стол ключи, мелкие монеты, смятые бумажки…

– Вот, смотрите, ничего я у вас не брал… ну можете обыскать, да пожалуйста, только пока на меня наезжаете, вещь-то ваша не найдётся…

Кто-то трогает меня за плечо.

– Разрешите вас на два слова.

Оборачиваюсь, смотрю на крепкого парня за моей спиной, понимаю, что разговор будет серьезный.

Проскальзываю в неприметную дверь, по коридору, и дальше, на лестницу, к выходу, врешь, не возьмешь…

– Стой!

Бегу в темноту ночи, не на того напали…

– Стой!

Слышу, как взводят курок.

Там, за спиной.

Чер-р-рт…

Бегу (раз, два, три), ожидаю выстрела в спину.

Нет.

Никто не стреляет.

Не понимаю, как, почему, чего они испугались-то.

Никто.

Не.

Стреляет.

– Почему… почему вы не стреляли?

Полицейский смотрит на меня. Отрешенно.

– Это… это не то, что мы подумали.

– Что не то?

– Не то… никуда он не переправляет свет этот.

– Тогда…

– …он его хранит.

– Хранит?

– Ну… отбирает у тех, кто свет всё равно потеряет в жизни. И у себя хранит.

– И… что с ним делает?

Парень пожимает плечами, мол, я-то откуда знаю.

Пустота.

Иначе это не назовешь – пустота. Вроде всё то же самое, и я тот же, какой был, только…

Пустота.

Нет, не в голове, и не в груди, и вообще не поймешь где, но – пустота.

С ненавистью вспоминаю Тэ, забрал-таки, забрал, забрал…

…что забрал?

Не знаю.

Но забрал.

И в то же время понимаю, что ругать надо себя, сам упустил, сам не удержал, что упустил, что не удержал, непонятно, но – упустил.

Отчаянно вспоминаю, что именно я мог упустить.

Душу…

Нет, не то, что такое вообще, душа…