Глеб Селезнев - Машина судьбы. Рассказы

– Ну что, Доу, вот мы и на планете Афесцейны, – сообщил он арволю, чьё лицо прямо-таки светилось наивной, доверчивой благодарностью.

– Но потерпи слегка, несмотря на все твои знания об этой планете и наши орбитальные анализы, я не могу выпустить тебя туда, не разведав окрестности зондами. Это займёт пол дня – не больше.

И когда он сказал это, Итайв, переведя взгляд с Доу-Дорка на капитана, со сконфуженным удивлением увидел в его закостенелом коричневом лице, пересечённом наискось, от правой брови до левой мочки уха, багровым шрамом, столь непривычную, столь нелепую для этого лица и столь трогательную жалость. И пока Баграх молча настраивал программу внутреннего зондирования, штурман всё никак не мог оставить внутри себя ощущение и память об этом редком и странном моменте. Что-то непостижимое, способное сломать любые законы и силы связывало этих двух существ, поддерживало их давнюю дружбу, зарождённую жестом судьбы ещё до того, как Итайв появился на свет. Отдавая дань одной только этой дружбе, капитан Баграх плюнул на все свои и чужие дела и на отсутствие права свободно использовать судно, подарив давным-давно потерявшему семью и любовь к жизни другу путь на эту планету, мечтами о которой, может быть, тот только и жил.

– Итайв, проверишь показания зондов, по окончании исследования, – сказал капитан, закончив с программированием. – А мне и моим старым костям необходим отдых, – и он отправился к двери, ведущей из рубки управления в главный коридор судна, задержавшись на секунду около Доу-Дорка, – Ты бы прилёг тоже, Итайв разбудит.

Глаза арволя бегали по каюте, останавливаясь на штурмане и капитане, но он не обращал внимания на всё это – просто возбуждённо решал что-то в уме.

– Да уж, сейчас я, пожалуй, усну, – торопливо ответил тот.

Встреча с этим миром была подобна столкновению, порождающему в один момент волну эмоций, невероятно далёких от ожидаемых, словно за быстро распахнувшимся проёмом шлюза должно было открыться что-то совершенно другое. Сделав первый шаг из корабля в атмосферу странной планеты, Итайв почувствовал что-то схожее с неожиданным провалом под тонкий лёд. Будто холодной водой, заставляя весь организм конвульсивно передёрнуться, его охватили с ног до головы воздух, краски, запахи и звуки чужого мира. И это несмотря на то, что их посадка была не в самой сельве, а на почти голом каменном плато, вершина которого превосходила в высоту некоторые деревья.

Баграх, Итайв, двое техников эфира и Доу-Дорк отошли от крутого обрыва площадки, над которым нависали верхние части непонятных строений и направились под уклон к противоположному краю, постепенно переходящему в подножие сельвы. Голый камень плавно сменялся ворсистым покровом какого-то бурого мха, и почва под ногами становилась мягкой. Впереди величественным полукругом представал во весь рост полог странного леса – насколько его вообще можно было назвать лесом. С первого взгляда в нём можно было различить три основных линии, разделённые нечёткими границами. Нижняя полоса состояла из хаотично переплетённых узких лент, переливающихся, в зависимости от угла зрения оттенками зелёного, нежно-голубого и тускло-жёлтого цветов. Верхние точки этой путаницы, из которой в разные стороны торчали длиннющие, расширяющиеся на концах веслообразные стебли и гроздья каких-то лёгких пушистых алых сфер, едва достигали груди капитана и штурмана, Доу-Дорк мог скрыться там целиком. Выше располагалось множество тонких цилиндрических столбов разного диаметра – от ширины пальца до голени. Все они были тёмно-зелёного цвета и испещрены сетью узеньких светящихся салатовым ломаных жилок. Размещались они на весьма различных расстояниях и не параллельно, но все были при этом почти идеально прямыми, и на их поверхностях не было ни наростов, ни веток, делающих их схожими со стволами деревьев привычной наружности. Однако служили они, подобая лесным колоннам любых других миров, для поддержания верхнего слоя. А тот, в свою очередь, состоял из огромных, метров до пяти в диаметре, тонких синих блинов, насаженных друг над другом на эти стволы, как на колья. Эти овальные плоскости существовали связками – в среднем штук по пятнадцать, образовывая приплюснутые ребристые сферы, некоторые из которых были сплошь заполнены полупрозрачным голубым пухом, другие – совершенно пустыми. Формы сфер были далеки от правильности, однако их составляющие блины располагались абсолютно параллельно друг другу (позже Итайв даже проверял это дальномером). С некоторых из них свисали гладкие лианы, и часть из них была сложным образом сплетена с самыми высокими стеблями-вёслами нижней полосы; вместе они образовывали прямые, подрагивающие линии. Многие поверхности всех ярусов этого леса покрывали колонии растений напоминавших пучки длинных, свисающих вниз перьев, и все они строго делились на ярко-оранжевые и чёрные. Вся чаща была окутана всевозможными шорохами, писками, скрипами, стрекотаниями и прочими звуками жизни чужой флоры. И только флоры – первая разведка зондами не обнаружила в радиусе десяти миль организмов, однозначно признанных животными.