Глеб Селезнев - Супергероизм. Фигуры за свечой

© Глеб Селезнев, 2022

ISBN 978-5-0056-2088-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Снова пошёл. Дождь. Серая, то на время проясняющаяся, то опять резко затуманивающая всё вокруг сырая помеха. Вонючая портянка, свисающая прямиком с грёбаных небес.

У дождя, впрочем, как и у большинства других явлений этого двуличного мира, есть и полезные стороны: например, в несколько раз меньше вероятность попасться на чьи-нибудь нежелательные глаза, да и видимость у этих глаз, благодаря нему заметно ниже. Третья сторона сама по себе двулика: неизвестно почему, сильно притупляется чувство единения со страхами и болью тех, кто ещё жив, но уже балансирует на грани. И кажется, находясь под ним, что не так страшно и не так больно самому. Однако порой связь притупляется настолько, что можно даже слегка потерять направление, и в такие моменты Желвак сам начинает балансировать между боязнью не успеть и тупой злостью на всё и вся, почти переходящей в желание повернуть.

Заброшенный пустырь на окраине города. Ну да, подобные сигналы обычно из таких мест и исходят. Долгий ужас, замораживающий тело и расслабляющий сфинктеры выделительной системы. Бесконечное ожидание ещё более страшного, почти переходящее местами в смирение. Оно уже давно то утихает, то вновь взвивается к наивысшей точке, словно льющий вокруг дождь.

Желвак знает, что этот страх будет длиться ещё долго, и он точно успеет на место, до того как в этом исчезнет необходимость, но всё же торопится, как может, чувствуя что вновь и вновь перекашивается лицо от новых волн ужаса. Вот уже замелькали ржавые двери заброшенных гаражей – уродливых сиамских близнецов с одной головой-крышей на всех. Где-то здесь, совсем рядом, но не в гаражах, нет, он это чувствует – не тем органом, что принимал флюиды жертв, а чем-то другим, наверное, носом… да и по опыту можно было понять – не может этого быть в таких гаражах.

Дождь снова усилился, но возрос и сигнал, и Желвак бросился ниже, к реке в кучу замшелых полуразвалившихся хибар и спустя несколько секунд, привалился спиной к одной из этих огромных деревянных поганок, о существовании которых давно забыл город, направивший свою экспансию вниз по течению.

Теперь нужно было немного пораскинуть мозгами. По правде говоря, обычно в таких случаях для жертвы большого риска нет при освобождении: скорее всего какой-нибудь сорокалетний педофил, который упадет при первом же звуке на пол и будет умолять, чтобы его «пожалуйста, только не били». Или пара неудовлетворённых подростков, насмотревшихся извращенских фильмов и поймавших сверстницу. Или сверстника. Однако действовать нужно было осмотревшись. Что если человек стоит на цыпочках в петле на ускользающей из-под ног бочке?

Желвак, послушав с полминуты не нарушаемый ничем шум дождя, подкрался под одно из окон без рамы и медленно-медленно заглянул внутрь. Полуразрушенная крыша с просветами ватного неба; темные стены, напоминающие стены нормального жилища только наличием вертикальной плоскости и ничем больше; запах гнили и какой-то свежей тухлятины… упавшие от потолка балки и выгнувшиеся доски; свисающие с них какие-то цепи, палки, верёвки… стол посреди помещения; стоящий перед ним человек. Здоровенный, грузный, с выбритым затылком и чуть вогнутыми внутрь толстыми ногами. Человек что-то долго рассматривает, стоя спиной к окну, и тяжёлые капли с пролома в крыше падают на кожаную его куртку, издавая щелчки, словно звуки метронома, отмеряющего время, оставшееся заложнику.

Человек неожиданно принялся колотить что-то на столе, вроде бы молотком, из-за чего ощущение страха, врывающегося в голову Желвака мгновенно усилилось и Желвак тут же понял, где находится боящийся. Осталось лишь выбрать подходящий момент… Грузный детина перестал стучать и поднял перед собой какую-то свисающую с руки цепь… цепь от велосипеда… нет – от бензопилы…

– Эй! – раздался его высокий голос. – Ты что там притихла? Извини, кошечки закончились, но я тебе другой подарочек приготовил, – с этими словами он направился к дальнему от реки углу дома и Желвак пригнулся. Раздался скрип, удар крышки подвала о трухлявый пол, а затем хриплый стон обречённого бессилия. Страх усилился так, что у Желвака перехватило солнечное сплетение. Он больше не ждал, запрыгнув прямо в окно, располагающееся в полутора метрах от земли.

Пол под ногами хрустнул, но не провалился. Ублюдок обернулся, но не кинулся прочь, как Желвак ожидал, не присел и даже, кажется, не особенно испугался. В глазах его было лишь крайнее удивление. Желвак двинулся на него особенно не торопясь, но и не церемонясь, придумывая на ходу, как ударить так, чтобы не пришлось после ничего изобретать.