Радмило Анджелкович - В тени Сфинкса

Полковник вернулся к своему письменному столу и в ожидании кофе стал перелистывать бумаги, которые несколько минут назад ему принесли из вычислительного центра.

Он не знал, с чего начать: мы очень часто теряемся перед слепыми, как бы стыдясь собственного зрения.

— Чего вы хотите от меня? — нарушил тишину Мартин.

— Помощи, — ответил полковник. Ему стало легче от того, что Данеш первым начал разговор.

— В чем?

«Действительно крепкий парень», — подумал полковник. Он опасался иронического вопроса: «Какая может быть помощь от слепого?»

— Расскажите немного о себе, — предложил полковник. — Я слышал, вы работаете каскадером автородео.

— К чему вам это рассказывать, — ответил Мартин. — Перед вами бумаги, в них все написано. Черным по белому.

— Послушайте, да вы, наверно, обманщик! Вы все видите!

— Хотите, чтобы я снял очки? Предупреждаю, зрелище не из приятных, — ухмыльнулся Мартин. — Я не вижу, но зато слышу.

— И это вас кормит, — вставил полковник.

— Да. Я ориентируюсь по слуху. Напяльте мне на голову хоть десять черных капюшонов, я все равно вывернусь на арене с помощью слуха. Само собой, все эти штучки заранее отрепетированы. Прежде чем они начали нам удаваться, мы расколотили вдребезги не одну машину. Зато теперь мы их разбиваем только тогда, когда нам этого хочется. И у нас шикарный номер с Владыкой тьмы.

— А стрелять вы умеете?

Слепой застыл, вцепившись в подлокотники.

— Перечитайте мое досье, у вас-то глаза на месте, — неприветливо огрызнулся он.

— Но о стрельбе здесь ни слова, — отозвался полковник.

— Зато там написано о моем отце. Он был во Вьетнаме, давно, еще до моего рождения. Обучал там вьетнамских военных врачей. Когда американцы перенесли действия на север, отец отказался покинуть опасную зону. Он ослеп после одной бомбардировки — американцы испытывали газовое оружие. Они потом извинялись за этот инцидент: произошла, мол, навигационная ошибка, пилот думал, что находится на юге!

Слепой говорил отчетливо, не торопясь, будто обращался к суду. Он сжал кулаки, на бледном лице проступил лихорадочный румянец. «Ему сорок два, — размышлял полковник, — но выглядит он на двадцать пять. Физический порок иногда как бы консервирует человека».

— Отец возвратился домой слепым, — продолжал Мартин. — Прежде чем жениться, он подвергся всевозможным осмотрам, но в те времена генетика была еще в пеленках. Ему сказали, что он в порядке и может иметь детей. А потом родился я.

— Отец научил вас ненавидеть войну, — заметил полковник. — Вы ненавидите убийство. Ненавидите оружие.

— Да, — сказал слепой. — А что, я не имею на это права?

— Еще не знаю, — медленно проговорил полковник. — Зрители не догадываются о вашей слепоте, правда?

— Публике нравится, как я езжу с завязанными глазами. Догадайся они, что я слепой… Публика не любит калек.

— И все-таки нам необходимо, чтобы вы научились стрелять, Данеш!

— Вы читали мое дело? — взорвался Мартин. — Прочтите все, до конца! Там уж непременно сказано, что я разбил витрину охотничьего магазина, подрался в кабаке с двумя расхваставшимися вояками! Юрист общества инвалидов начинает заикаться, как только слышит мое имя. Читайте же, читайте!

Он вскочил, едва не опрокинув кресло, и уверенно ринулся к двери — он явно помнил, откуда входил.

— Данеш, забудьте о Вьетнаме! Вы действительно очень нужны нам, чтобы стрелять, но не в людей. Против нас — не люди .

Данеш отпустил дверную ручку и повернулся к полковнику.

Экран засветился яркими красками. Уже двадцать восемь часов продолжалось это удивительное зрелище. В помещении находилось восемь человек: пять женщин и трое мужчин. Пять часов назад они заступили на дежурство, через три часа их сменят. Даже если бы они ушли, Центр сбора информации программы «Интеркосмос» продолжал бы автоматически записывать все, что исходило от «Зари-6». Были предусмотрены все аварийные ситуации и возможные неполадки, для чего существовали запасные варианты программы. Люди находились здесь на случай непредвиденных, непредсказуемых срывов.

Для волнений не было никакого повода, и все-таки каждый из них ощущал особую приподнятость: они первыми видели это. Агентства новостей вскоре разошлют по всему миру магнитные копии снимков поверхности планеты. Но, что и говорить, копия лишена магического очарования непосредственного наблюдения, если не считать трехчасового запаздывания сигнала. Столько времени идет на Землю передача «Зари-6», так что в эту минуту зонд нацеливает свои объективы на нечто совершенно иное, чем то, что видит дежурная смена Центра сбора информации в подземном бетонном бункере на юго-западе Праги.