Радмило Анджелкович - В тени Сфинкса

— Как ты это вычислила? — удивился Мисарж.

— Рассчитала на основании параметров нашей оптической системы.

— Это же были не жалюзи и не завеса, а вон те двери сзади, — заключил связист.

— «Зарю» взял на борт чей-то космический корабль, — воскликнул кто-то. — С ума сойти! Люди добрые, свихнуться можно!

Мисарж почувствовал, что как руководитель он должен произнести какую-нибудь историческую фразу типа «шаг человека — скачок для человечества», но у него в голове, как назло, вертелось только «елки зеленые, вот если бы братишка это видел».

— Вот они! — закричала Мразкова.

Слева на экране появились две выпрямленные фигуры. Одна из них остановилась, другая направилась к центру зала, туда, где изображение было особенно четким. Если Мразкова была права и высота зала действительно составляла четыре метра, инопланетяне были примерно человеческого роста.

Слезы заволокли глаза Мразковой.

— Совсем как люди… как люди… — всхлипывала она.

Инопланетянин приблизился к зонду. Изображение дрогнуло, словно он неосторожно задел камеру. Кто-то манипулировал с объективом, будто пытаясь отрегулировать резкость. Это ему не удавалось, изображение оставалось расплывчатым. Камера показывала инопланетянина до пояса, но изображение было очень размытым, так что нельзя было разглядеть лица.

— Можно навести резкость? — неуверенно спросил Мисарж.

Мразкова была не в состоянии ответить.

— Не реви, — прикрикнул Мисарж. «И у меня нервишки пошаливают», — виновато подумал он тут же. — Прости, Дана… Ну, успокойся же.

— Ах, я идиотка, — причитала девушка. — У объектива фиксированная резкость, ее нельзя изменить. Я не знаю, как им это удалось сделать! Ничего, ничегошеньки не могу понять!

— Ладно-ладно, хватит, — успокаивал их связист. — Лучше смотрите хорошенько, все равно больше ничего сделать нельзя.

Мразкова закрыла лицо ладонями. Никто больше не обращал на нее внимания.

— Они уже навели резкость!

«Не иначе укрепили на объективе какую-нибудь насадку, — пришло в голову Мразковой. — А я, курица, ничего не вижу. И что я за истеричка такая, сломаться в такую минуту!»

— Он одноглазый, как Циклоп! — воскликнул связист.

Мразкова услышала голос Мисаржа:

— Он смотрит прямо на нас, видите, глаз у него светится изнутри, будто в нем бушуют языки пламени!

Тем временем глаз заполнил весь экран.

Они оцепенело уставились на большой овал золотистого цвета с сеткой прожилок. В радужной оболочке не было зрачка, она походила на океан чужой зловещей жизни, наблюдаемой с большой высоты. Дикими, яростными волнами вскидывались красные, белые и голубые языки огня. Посередине… нет, не посередине, показался зрачок в форме неправильного бархатисто-черного овала. Он начал пульсировать, монотонно и успокаивающе покачиваясь из стороны в сторону, словно палочка в руке укротителя змей. Слева направо, справа налево — змея раскачивается в такт, слева направо, справа налево — змее хотелось бы ускользнуть или напасть на укротителя, но она не может этого сделать под магией этих мерных движений, она не подвластна себе.

Никто уже не обращал внимания на плач Даны Мразковой.

Ужас перехватил людям горло.

— Прочь… кто-нибудь… выключите это… — прохрипел Мисарж.

Пытаясь понять, что происходит. Дана яростно терла глаза, чтобы хоть что-нибудь увидеть сквозь пелену слез.

Мартин Данеш вернулся в кресло. Полковник Яролимек с облегчением вздохнул, погладил поверхность стола и улыбнулся слепому.

Они находились в кабинете одни, впрочем, не совсем.

Свидетелями их разговора были телекамеры и чуткие микрофоны. Данеш и не подозревал, кто смотрит на него и слушает их беседу.

Этажом выше в здании Службы госбезопасности находилось помещение штаба. Перед подковообразно расположенными телемониторами и компьютерами стоял длинный стол, заваленный фотографиями, планами и документами. За ним сидели генералы и офицеры. Председательствовал министр обороны. Он руководил пражской частью операции. А ситуация в Праге имела сейчас решающее значение.

Генерал-лейтенант Малина как раз докладывал о создавшемся положении, которое не сулило ничего хорошего.

— Противник пресек все попытки переговоров, — сообщил он в заключение. — Убедившись в агрессивности его замыслов, мы попытались применить силу, но безрезультатно. Противник создал силовое поле неизвестного нам происхождения. Короче говоря, классическое ведение боя исключено.