Дэн Симмонс - Полый человек

– Меня в чем-то обвиняют? – повторил Бремен. Ему казалось, что он куда-то уплывает, соскальзывает в туман болезненного нейрошума, наполнявшего больницу: оцепенение, ужас, вызов, депрессия и – от многих посетителей – окрашенное виной облегчение, что это не они лежат в кровати с пластиковыми браслетами на руке.

– Пока нет, – сказал Берчилл, вставая и кивком головы указывая сержанту на дверь. – Если все, что вы нам рассказали, правда, мистер Бремен, то нам нужно продолжить разговор… возможно, в присутствии агента ФБР. Пока же мы поставим охрану у вашей палаты, чтобы люди Леони до вас не добрались.

В сознании Берчилла всплыл образ полицейского в форме, который дежурил в коридоре последние восемнадцать часов. Этот мистер Бремен никуда не денется – будь он свидетелем, обвиняемым в убийстве или и тем и другим.

Следователи из отдела убийств ушли, и в палате появились врач с медсестрой, но Джереми так устал, что уже не мог сосредоточиться на медицинской скороговорке доктора. Подтвердилось то, ему что сказали глаза Берчилла – хотя сложный перелом левой руки оказался серьезнее, чем думал лейтенант, – а все остальное было деталями.

Бремен позволил себе соскользнуть в пустоту.

Когда Джереми лежит в больнице Сент-Луиса, остается несколько часов до того, как навсегда исчезнет мой тщательно сконструированный мир. Но я этого не знаю.

Я не знаю, что Бремен лежит в больнице. Я не знаю о Гейл и о том, что она вообще существовала. Я не знаю о рае общего восприятия или об идеальном аде, который принесла эта способность Джереми.

В этот момент мне знакома лишь непрерывная боль существования и трудность избавления от нее. В этот момент мне знакомо лишь отчаяние от разлуки с единственным, что дарило мне утешение в прошлом.

В этот момент я умираю… И в то же время лишь несколько часов отделяют меня от рождения.

Бремену снился лед и тела, конвульсивно извивающиеся во льду.

Ему снился огромный зверь, пожирающий плоть, и жуткие крики, приходящие из душной ночи. Ему снились тысячи и тысячи голосов, взывавших к нему из боли, ужаса и человеческого отчаяния, а когда он проснулся, голоса остались: нейрошум современной больницы, заполненной страдающими душами.

Весь тот день Джереми лежал в постели, качаясь на волнах боли от своих травм, и думал о том, что делать дальше. Но ничего не придумал.

Детектив Берчилл вернулся ранним вечером с обе-щанным специальным агентом ФБР, но Бремен притворился спящим, и они уступили требованиям дежурной медсестры и через полчаса уши. Потом Джереми заснул по-настоящему, и снились ему лед и извивающиеся тела во льду, а также крики из пропитанной болью тьмы, которая его окружала.

Вечером он снова проснулся и сквозь фоновый шум и бормотание сфокусировал свой телепатический луч на полицейском, которому поручили его охранять. Патрульному Дуэйну Б. Эверетту было сорок восемь лет, ему оставалось семь месяцев до пенсии, и он страдал от геморроя, плоскостопия, бессонницы и от того, что врачи называют синдромом раздраженного кишечника. Все это не мешало патрульному Эверетту пить столько кофе, сколько ему хотелось, хотя из-за этого приходилось совершать долгое путешествие в туалет в дальнем конце коридора. Он не возражал ни против того, чтобы дежурить здесь по очереди с двумя другими полицейскими по восемь часов, ни против ночной смены. Ночью тут было тихо, и он мог читать роман Роберта Б. Паркера и шутить с медсестрами, а в холле всегда был свежий кофе, который ему разрешили пить.

Скоро рассвет. В палате Бремен был один, если не считать коматозного пациента на соседней койке. Джереми встал, превозмогая боль, выдернул из вены иглу капельницы и, хромая, добрался до окна. Присев под прохладной струей кондиционера, забиравшейся под тонкую больничную сорочку, он стал смотреть в окно.

Если бежать, то сейчас. Одежду на нем разрезали, когда доставали его из разбитого самолета, – он прочел мысли одного из врачей «Скорой помощи» и знал, что все считали чудом, что самолет не загорелся, врезавшись в поле в полумиле от аэропорта, – но Бремен также знал, где взять вещи, которые ему подойдут. Нужно лишь спуститься на один лестничный пролет в раздевалку для интернов.

В тот день он еще и подслушал, в каких шкафчиках интерны хранят ключи от своих машин… и шифры для замков на этих шкафчиках. Джереми решил «арендовать» почти новую и полностью заправленную «Вольво», принадлежавшую интерну по имени Брэдли Монтроз. Этот Брэдли работал в отделении неотложной помощи и вряд ли заметит отсутствие машины раньше, чем закончится его дежурство, через семьдесят два часа.