Дэн Симмонс - Полый человек

– Мистер Бремен? – еще раз спросил Берчилл. – Вы меня хорошо слышите?

Джереми слышал его хорошо, хотя у него сохранялось ощущение, что он находится под водой. И он мог видеть себя глазами лейтенанта Берчилла: из одеял и повязок выглядывал бледный и изможденный человек, левая рука в гипсе, голова перебинтована, под тонкой больничной рубашкой проступают другие бинты, заплывшие глаза окружены синяками, под марлей на подбородке и на щеке свежие царапины. В левую руку из капельницы поступает прозрачная жидкость.

Пациент закрыл глаза и попытался отвлечься от картины в голове полицейского.

– Мистер Бремен, расскажите нам, что произошло.

Тон лейтенанта не назовешь доброжелательным. Подозрение. Неверие, что этот хлюпик мог застрелить пятерых бандитов и самостоятельно посадить самолет. Интерес к тому, что сообщил о нем компьютер ФБР – профессор математики в колледже, черт бы его пробрал! – а также к умершей жене, поджогу и связи этого клоуна с Доном Леони из Нью-Джерси и его подручными.

Джереми откашлялся и попытался заговорить. Получился хриплый шепот.

– Где я?

Выражение лица Берчилла не изменилось.

– Что вы сказали?

Бремен снова прочистил горло.

– Где я?

– В Центральной больнице Сент-Луиса, – ответил полицейский и после секундной паузы прибавил: – Миссури.

Телепат попытался кивнуть, о чем тут же пожалел. Он снова заговорил, на этот раз не двигая челюстью.

– Не понимаю, – сказал лейтенант.

– Травмы? – повторил Джереми.

– К вам придет врач, но, насколько мне известно, у вас перелом руки и несколько синяков. Угрозы для жизни нет.

Второй детектив из отдела по расследованию убийств, сержант Кирни, думал: Четыре треснутых ребра, царапина от пули на одном из этих ребер, сотрясение мозга и внутренние кровоизлияния… Этому идиоту повезло, что он остался жив.

– После авиакатастрофы прошло около восемнадцати часов, мистер Бремен. Вы помните катастрофу? – спросил Берчилл.

Джереми покачал головой.

– Совсем ничего?

– Я помню, что обсуждал с диспетчерами выпуск шасси. Потом правый мотор стал издавать странные звуки… и больше ничего.

Берчилл пристально смотрел на него. Этот козел, скорее всего, лжет, но кто знает… Ведь кто-то всадил пулю 45-го калибра через фюзеляж прямо в двигатель .

Бремен почувствовал, как его накрывает болью, словно медленной волной, не желающей отступать. Под ее напором ослабли и телепатическая связь, и нейрошум больницы.

– Значит, самолет разбился? – спросил он.

Полицейский по-прежнему не отрывал от него взгляда.

– Вы пилот, мистер Бремен?

Джереми покачал головой и едва не потерял сознание от боли.

– Прошу прощения, что вы сказали? – переспросил лейтенант.

– Нет.

– У вас есть опыт управления легким самолетом?

– Не-а.

– Тогда что вы делали за штурвалом самолета «Пайпер Чаен»? – Голос Берчилла был ровным и безжалостным, как укол рапиры.

Бремен вздохнул.

– Пытался посадить его, лейтенант. Пилота подстрелили. Он жив? Кто-то еще выжил?

Худой сержант, стоявший сзади Берчилла, подался вперед.

– Мистер Бремен, мы уже зачитывали вам ваши права, и это снималось на камеру, но мы не уверены, что вы полностью отдавали себе отчет о происходящем. Вы знаете свои права? Хотите пригласить адвоката?

– Адвоката? – повторил Джереми. От лекарства, которое ему вливали с помощью капельницы, пред глазами все плыло, а телепатическая связь прерывалась. – Зачем мне адвокат? Я что-то сделал…

Сержант Кирни вздохнул, достал из кармана ламинированный листок и принялся монотонно зачитывать Бремену его права – в точности как в бесчисленных телевизионных шоу. Гейл всегда удивлялась – неужели полицейские настолько тупы, что не могут выучить эти несколько строк? – и говорила, что зрители уже знают их наизусть.

Когда сержант закончил и снова спросил, нужен ли Бремену адвокат, тот застонал и покачал головой:

– Нет. А остальные мертвы?

Мертвее не бывает , – подумал лейтенант Берчилл.

– Вы позволите мне задать вам несколько вопросов, мистер Бремен? – спросил детектив из отдела убийств.

Джереми закрыл глаза, что означало согласие.

– Кто в кого стрелял, мистер Бремен? – спросил лейтенант.

В кого. – Это был голос Гейл, пробивавшийся к пациенту сквозь туман.

– Я застрелил человека по имени Берт из его же пистолета, – сказал Джереми. – А потом началось настоящее безумие… Стреляли все, кроме пилота. Потом пилота ранили, и я сел за штурвал и попытался посадить самолет. Видимо, получилось не очень…